Шахтёр

— В том-то и дело, но мужчины этого народа говорят совсем другое. Для них это акт самопожертвования, сознательное прекращение жизненного цикла. Знаешь, что говорят эти люди?

— Что?

— «Это великое счастье концом своей жизни положить начало жизням других. Я живу в долг, мне жизнь дал в долг мой отец, ему дед и так далее, я, умирая, возвращаю им долг, подарив жизнь своим детям», — Анвар усмехнулся, помолчал. — Вот так вот бывает, а ведь есть ещё немало рас и народов, которые отличны от нас, каждый пришёл к пониманию этого постулата своим путём.

— Понятно. Но всё равно в чём-то вы, может, и обогнали нас, землян, но в чём-то вы, мне кажется, отстаёте.

— Или вы пока ещё не доросли до понимания наших истин, — Анвар вдруг нахмурился и Егор почувствовал, что тот злится. — Знаешь, я простой шахтёр, так получилось, что я немного больше знаю в этой области, но если тебе нужны более точные и объёмные сведения и ответы на все твои вопросы, ты можешь изучить базы по истории, ксенологии, развитию отдельных рас Содружества. Я думаю, ты придёшь к пониманию того, как каждый из народов пришёл к тому, что он имеет. Я уверен, что ты одобришь именно такое законодательство и порядок решения конфликтов. У нас в империи это решается так, где-то в другом месте по-другому. Разум он сам по себе конфликтен, а человек к другому человеку находится на расстоянии вытянутой руки. Сколько существуют люди, столько существует конфликт.

— Всё-таки ты философ, — улыбнулся Егор.

— Есть маленько, мои родители были непростыми людьми, но это в прошлом, — Анвар вдруг закрылся от Егора и задумался о чём-то своём, нахохлившись, как воробей.

— О чём задумался?

— Да, — отмахнулся сосед, — ерунда. Я вот думаю, вчера, как человек потратил вечер на жилую зону, ну выпил, послушал музыку, но ведь всё это я мог сделать и здесь. Потерянный вечер.

— Не понял.

— Да вспомнилась девчонка, с которой договорился и если бы не эти уроды, то этой ночью она бы была моей, — лицо соседа было разочарованным. Егор, пользуясь моментом, разлил остатки планетарки по кружкам, получилось неплохо, чуть выше половины. — Мож, сходим? Найдём пару подруг на следующие вечер и ночь? — Анвар, видимо, уже забыл о «Голосе Шахтёра» и прилично опьянев, хотел приключений.

У Егора была одна непонятная ему особенность. Егор о ней знал, но каждый раз встретив её на своём пути, удивлялся. Вид у него был простой, но окружающие люди чувствовали в нём какую-то тонкую интеллигентность и душевную мягкость, умение выслушать и понять. Сам он был из небольшого посёлка, говорить, что в его семье были интеллигенты, было затруднительно, Егор знал только деда, и то живущего в деревне. По матери, возможно, и были, но там за годы Советской власти было столько намешано, что сам чёрт ногу сломит. Мать и бабка с её стороны всё знали, но на вопросы о родне отвечали неохотно. Эта особенность привлекала к нему людей. Человек чувствовал к нему доверие и в трудную жизненную минуту почему-то спешил к нему и выговаривался, как бы исповедовался. В общежитии к нему тянулись разные «слабые» на взгляд Артёма личности, Егор их выслушивал, человеку легчало на душе, и он уходил, терялся. То, что к нему пришёл со своими проблемами местный шахтёр Анвар, его в очередной раз удивило.

— Подожди, — Егор решил спросить соседа. — Скажи мне, ты почему ко мне зашёл, я ведь уже чуть не улетел.

— Просто поболтать, да и эти из «Голоса Шахтёра» говорили, чтобы передал тебе, что им нужны члены в их организации, новичков, мол, берём всех, — отболтался сосед, но Егор понял, что тот и сам не понял, почему зашёл. Пришедший в себя мужчина уже не хотел и не мог признаться, даже себе, в том, что просто пришёл «поплакаться в жилетку», ему стало неудобно, и он перевёл разговор на другую тему. — Ну, так что, сходим? Посмотришь.

— Ты же хотел рассказать про особые условия на Нагане, — Егору отчаянно не хотелось двигаться, мутный алкогольный туман мерно покачивался, на душе успокоение.

— Да что там рассказывать, — Анвар начал подниматься со своего кресла. — Всё просто. Как и везде в безопасных зонах выбор оружия для решения конфликтов ограничен. Зона в тысячу километров от станции нейтральная, все конфликты и их решения запрещены, это в отношении кораблей. Руками и мелким можешь орудовать и там, в вакууме, — сосед громко рассмеялся своей шутке, наклонился над Егором и, ухватив его за руку, потянул на себя, заставляя шевелиться и выйти из алкогольной нирваны. — Пошли лучше девок снимем и повеселимся. В жилой зоне сдадим оружие, там оно запрещено, сядем в бар, девочки…

— Что за девочки? — Егор вышел из раздумий и понял, что стоит уже на ногах.

— Да обычные, заплатил пару сотен кредитов, и пользуйся.