Шахта

– Едем! А ты, Жулебин, собирай манатки и сегодня же… нет, завтра сдашь дела. Парень ты крепкий, поработаешь еще… на проходке где-нибудь. Думаю, ничего сложнее лопаты доверить тебе нельзя. Но учти, не покончишь с этим … к завтрашнему вечеру – сядешь! Это я тебе обещаю.

«Ага, размечтался!» – усмехнулся про себя Жулебин.

Они забрались в «козла» и поехали, но, не доезжая шахты, свернули в город. Жулебин почему-то тоже остался. Слепко не стал возникать по этому мелкому поводу, но держался так, словно того не было.

– Разве Пищиков не в поселке живет?

– Не, ему в городе удобнее, опять же, к начальству ближе, – продолжал стучать подлец-шофер, – он ведь, это самое, как говорит? «Васька, – говорит, это меня Василием Григорьичем кличут, – вы тут все у меня под ногами мешаетесь, а я, промежду прочим, птица высокого полету». Вот как он мне говорил. Да.

Въехали под арку нового четырехэтажного дома и остановились у первого подъезда.

– Квартира какая?

– Шестая. На втором этаже.

Евгений Семенович рывком миновал крыльцо и два лестничных пролета. На темноватой площадке курили несколько измученных жизнью граждан. Из приоткрытой двери доносились приглушенная музыка и чадный дух. Он сделал над собой усилие и вошел. В длинном полутемном коридоре медленно покачивались танцующие пары. Дамы выглядели особенно непрезентабельно. Стараясь ни на кого не смотреть, замминистра протиснулся между распаренными телами, вонявшими перегаром, духами и куревом. Под ногами катались пустые бутылки. Пахнуло блевотиной. Он очутился в зашторенной, едва освещенной комнате. Почти всю ее занимали столы, заставленные в несколько ярусов грязными тарелками, салатниками, полными объедков, захватанными фужерами и тому подобным. Вокруг сидело несколько плотных мужчин, некоторые из них медленно, как коровы, что-то жевали, другие, похоже, спали, уронив голову на скатерть. В углу светился зеленый глазок радиолы, наигрывавшей нечто латиноамериканское. Полная дама с миловидным, но очень пьяным лицом кружилась на месте, широко разведя пухлые руки. Блузка на ней была расстегнута, открывая мощный атласный бюстгальтер.

– Кто здесь Пищиков? – вопросил Слепко. – Повторяю, Пищиков здесь?

Брюнет с нервически перекошенным ртом медленно поднялся со стула.

– А к-кто его, с-собственно, спрашивает? А? Вы к-кто такой? О, ч-черт! Това-арищ за-ам-министра? Доб-брый вечер. Нет, не мож-жет этого быть! Вы меня пом-мните? Я – Пищ-щиков. Присаживайтесь. Мурочка, принеси товарищу зам-м… А они гов-ворили, что вы куда-то пропали, а в-вот же вы…

– Что за бардак у тебя, Пищиков? Ты знаешь, что творится на твоей шахте? Что этот твой … Жулебин там вытворяет, пока ты тут пьянствуешь?

– Жулеб-бин? Точно, выт-творяет! А я ч-что говорил! Доп-прыгался, значит? Теперь-то он у меня поп-пля-шет!

– Правильно, товарищ замминистра, гнать надо этого Жулебина! Поганой метлой! Под суд его! – загомонили со всех сторон нетрезвые голоса. Слепко узнал среди гостей тех самых чиновников, которые встречали его ночью. Ситуация стремительно усугублялась. Пищиков, между прочим, просто-таки сиял от счастья.

– Пищиков, немедленно приведи себя в порядок и спускайся! Я в машине! Жду пять минут, потом можешь пенять на себя!

– Есть, пять минут! Айн момент! – восторженно вскричал начальник шахты и ринулся в глубь квартиры. Оттуда раздался женский визг. Слепко пробкой вылетел на улицу, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул влажный утренний воздух, плюхнулся на неостывшее еще сиденье заляпанного грязью «козла» и нахохлился. «Все они тут – дерьмо, на дерьме сидят и дерьмом погоняют», – решил он.

Минут через десять из подъезда выпорхнул начальник шахты в свежей рубашке, приличном костюме, низко нахлобученной шляпе и с пухлым портфелем под мышкой. Предупредительно извернувшись, он уселся между Слепко и белобрысым маркшейдером. Последний неохотно кивнул, а Жулебин, сидевший теперь спереди, даже не обернулся.

– Куда ехать? – спросил шофер.

– На шахту, куда? – буркнул Слепко.

– Гони, Васька, на шахту, – продублировал Пищиков.

Ехали молча. Пищиков пытался завязать светскую беседу, но после бессонной ночи и всех треволнений Евгений Семенович не мог вынести запаха водочного перегара. Брезгливо отвернувшись, он прикрыл глаза и размечтался о хорошей кружке крепкого кофе. Нестерпимо горячего, черного, как смола, с пеночкой, а кружка чтобы – простая, фаянсовая. Да, город изменился мало, а за городом нового было еще меньше. Только решетчатые конструкции высоковольтки победно выстроились вдоль шоссе. «Небось та самая ЛЭП-10, черт бы ее подрал».

Приехали. По-прежнему ни на кого не глядя, он, стараясь не запачкаться, вылез из машины и поднялся на второй этаж административного корпуса.

– Э-э, товарищ зам-меститель м-мин-нистра, поп-прошу ко мне в к-кабинет. У меня все м-материальчики подготовлены нас-счет жулебинских безоб-бразий, – заикаясь зачастил, завертелся угрем Пищиков. – Наруш-шение всех инструк-кций! Карьер какой-то из шахты сделал! Изурод-довал! Перер-расход электроэн-нергии такой, ч-что…

– Что ты несешь, Пищиков, какой еще карьер?