Шахматы Богов

Он мерно поддергивал уздечку, направляя лошадь, которую взял в поселении, выложив за нее три серебряных льва. Плата непомерная. Лошадка стоила всего лишь десяток халланских серебряников, но хозяин наотрез отказывался отдавать «свою кормилицу», и поэтому пришлось переплатить как за породистого скакуна. Выбор не велик, оставаться на ночь в трактире рискованно, так как вскоре подошли бы дознаватели и с удовольствием представили все так, будто бы виноваты наемники в дебоше и убийстве гарнизонных, а его бы могли записать в главари, северос на эту роль подходил как нельзя лучше.

Наемник сидел в седле, накрывшись широкополым плащом-шкурой, закрывавшим его всего и спину лошади – прекрасная вещь, хорошо защищавшая от воды и холода. Дождь и снег постепенно стихли, всадник въехал в лесной проход, лошадь одобрительно фыркнула. Высокая Луна пробилась через облака и осветила ночным светом дорогу и окрестности. Лес подступал к дороге вплотную, вне дороги местами лежал первый снег.

Постепенно одолевала дрема, и хотелось забыться и заснуть, но этого нельзя было допустить, остановиться на ночлег в диком месте чревато, тем более вблизи Драконьих Нор, о которых народ рассказывает множество историй, смахивающих больше на сказки.

Внезапно из ночной темноты показалась повозка с каким-то грузом, брошенная на дороге.

«Странно», – подумал он, пробудившись от дремоты, – «Брошена и никаких следов».

Всадник миновал повозку, скоро должна показаться застава, перекрывающая ущелье. Северос опробовал прикрепленный к седлу меч – держится на славу, но если понадобится, готов в любой момент вырваться на свободу. Это немного успокоило, любой, даже самый смелый и бесстрашный, боится. Лошадь стала интенсивно посапывать, чувствуя Зверя. Всадник погладил ее, успокаивая и давая понять, что все в порядке.

Впереди показался разъезд, за которым виднелись огни заставы. Всадник подъехал поближе – проход закрыт. Это говорило о том, что в ущелье не стоило заезжать без надобности. Но все же заставу можно было объехать, стоило только принять чуть правее и проехать по склону. Это северос и сделал, времени на объезд по окружному тракту уже не было. Его одолела уверенность, что он должен непременно ехать именно через ущелье Драконьих Нор и никак иначе.

Всадника заметили с вышки и что-то закричали, разобрать нельзя было, но по интонации было понятно, что кричали что-то на тему «куда ты попер, полоумный, там сейчас». Что именно там было, он не разобрал – внезапный порыв ветра приглушил слова. Но каким бы безрассудным сейчас его поступок не был, он никогда не поехал бы напрямик без полного осознания того, что он проедет до конца и не лишиться жизни, хотя иногда были такие времена, что думать было некогда. И все же, он целиком не осознавал. Его что-то гнало вперед, внушало, что ему необходимо как можно быстрее попасть на ту сторону ущелья. Он уже забыл о случае, увиденном ранее в трактире, подобного с ним никогда не случалось, он вообще сейчас не мог и вспомнить даже, как его зовут. Северос не жаловался на память и помнил все в мельчайших деталях, но не сейчас. Была лишь цель и ничего более.

Застава исчезла позади в ночном мраке, в ночной темноте чернели склоны ущелья, шумели ветви качающихся на ветру деревьев. Появилась первая вышка, на которой должны были быть дозорные, но на ней никого не было. Былой воин напрягся, готовясь к внезапному нападению из засады. Мгновения стали тянуться, время замедлилось, ожидание – более ничего. Лишь все тот же шум ветвей на ветру, даже волчий вой, который непременно должен доноситься в этих местах, ни разу не разнесся по ночному ущелью. Лошадь опять начала нервничать, чувствуя что-то неизвестное и угрожающее. Всадник придал ей ходу, та с радостью увеличила шаг.