Шах и мат

— Константин Сергеевич, не подведите. В ваших руках будет жизнь бойцов. Их кровь нам с вами не смыть с рук, — по-отечески твердо, но с надеждой и уважением закончил генерал.

Месяцем позже на ПВД 180-го мотострелкового полка

Наспех организованная церемония награждения затягивалась.

— Постановлением Президиума Верховного Совета СССР, — произнес гнусаво партийный лысоватый мужчина, склонный к полноте, — за образцовое исполнение интернационального долга и достигнутые при этом положительные результаты командир роты разведки 127 гвардейского полка гвардии капитан Кривошеев Константин Сергеевич награждается медалью «За боевые заслуги».

Зачитывающий был гражданский неопределенного возраста и национальности, совсем не выделявшийся из серой массы таких же мужичков партийного аппарата Советского Союза. Эдакая чудаковатая масса, затянутая в костюмы однообразного покроя из грязно-серой ткани, с зажатым под мышкой портфелем, словно именно там сосредоточены все секреты Родины.

Положив портфель, мужчина толстыми пальцами неловко нацепил медаль на грудь Кривошеева, при этом искоса поглядывая на свою поклажу, к которой никто из присутствующих в импровизированном зале не проявлял интереса.

Для того чтобы поддержать боевой дух и придать афганской войне смысл, государство отмечало бойцов Советской Армии, шедших долгой и трудной дорогой к победе, наградами. И хотя каждый боец понимал, что главная-то награда — это жизнь, все же получить медаль было всегда приятно.

Есть что обмыть, а значит, можно опрокинуть легально стакан-другой отличного русского самогона, приготовленного в каптерке начальником склада прапорщиком Иванко из пайкового сахара, предназначенного бойцам, и никто за это не накажет. На войне солдату больше нечем снять стресс, а заодно и прогнать накопившиеся страх, усталость, боль.

Итак, эта врученная награда, как часть большого спектакля, поставленного Лубянкой, в котором капитан органов безопасности Кривошеев играл роль войскового разведчика, давила на грудь.

— Служу Советскому Союзу! — отчеканил капитан.

Но на душе было неспокойно. Прошло полтора месяца с момента его приезда в Афганистан, а он не только не вычислил крота, но и провалил запланированную специальную операцию. И цена провалу — жизнь солдат разведывательно-диверсионного отряда, попавшего в засаду моджахедов. Получается, что Кривошеев подвел не только начальника Управления, но и — что угнетало больше всего — бойцов.

«Руки в крови!» — свербело в голове.

Кривошеев попытался прогнал неприятную мысль.

«Есть еще время! — твердил он сам себе, — я вытащу этих ребят, обязательно, во что бы то ни стало!»

В его уме стал складываться план оперативной комбинации, в случае успешного исхода которой будет разоблачен засевший в пункте временной дислокации 180-го мотострелкового полка крот. А значит, будут спасены бойцы разведывательно-диверсионного отряда ГРУ. И он прекрасно понимал, что действовать нужно решительно и без промедления, не теряя ни минуты еще имевшегося в запасе времени.

Сбежав от царившей на базе суеты и вернувшись в комнату и бросив кожаный планшет на аккуратно убранную постель, капитан Кривошеев сел за рабочий стол и, вооружившись листами бумаги и карандашом, стал обдумывать оперативную комбинацию.

Основную идею как нельзя лучше описывала поговорка: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». И Кривошеев сделал карандашом на чистом листке бумаги первую запись: «Организовать застолье. Приурочить к церемонии награждения». Противодействия этому со стороны руководства полка не будет: повод для любого военного вне зависимости от чина и должности святой. У плана был только один недостаток: Кривошееву придется пить наравне со всеми, а этого ему не хотелось: разыгрывая комбинации, важно оставаться трезвым и мыслить здраво.

Фраза «Три стакана» была дважды подчеркнута, и после нее стояло несколько восклицательных знаков.

Необходимо было выявить крота, выпив не более трех стаканов.

Дальше Кривошеев набросал список из десяти имен офицеров руководящего звена полка.

«Почему именно они?» — спросил он сам себя.

Потому что к секретной информации рядовой офицер не мог быть допущен.

Данные о маршрутах движения колонн снабжения и вооружения — их могли знать начальники продовольственной части, складов арттехвооружения и гаража. О боевых заданиях, помимо начальника полка, был осведомлен его помощник по оперативной работе и командиры рот. Под номерами восемь и девять в списке появились представитель авиационного полка и начальник медицинской службы — те, кто знал о летных заданиях.

Немного поразмыслив, Кривошеев записал также и фамилию начальника финансовой части.

«Кто знает», — рассудил он.

Отложив в сторону лист и откинувшись на спинку стула, Кривошеев закрыл лицо ладонями, погрузившись в мысли: необходимо было более детально обдумать комбинацию, проанализировать каждого офицера, попавшего в список.

* * *