Шах и мат

Расположившись поудобнее, Максим включил рабочий ноутбук и, собрав полученные за неделю оперативные материалы, принялся составлять телеграмму. Немного подумав, он все же решил включить в отчет только что полученные сведения о появлении в окружении Гагкаева некоего Амира Загоева, приходящегося первому «множестворазюродным» племянником.

— На сим откланяюсь, ваш покорнейший слуга! — отпустил саркастическую шутку Максим, завершив отчет.

Закодированный специальным ключом, документ ушел непосредственно к генералу армии Лаптеву Николаю Викторовичу.

— А теперь в душ.

Вода в Грозном была не очень хорошая. Как говорили местные, мутноватая, с примесями извести и нефтепродуктов. Если верить слухам, когда в Чечне нашли месторождения нефти, то при их разработке больше заботились не о соблюдении требований технологической безопасности, а о прибыли. Потому в какой-то момент слои почвы сдвинулись и в некогда чистые подземные воды попали эти самые нефтяные примеси и известь.

Но в борьбе с изматывающей жарой годилась даже такая вода. Слабая прохладная струя смыла с тела Доментьева пот и сняла нервное напряжение, накопившееся за первую половину дня.

«Только освежающего “Мохито” с ромом сейчас не хватает!» — пронеслась мысль в его голове, которую некстати прервал звонок мобильного телефона.

«Это моя жизнь!» — надрываясь, запели Бон Джови[13].

Вообще, время наедине с собой стало непозволительной роскошью для Доментьева с того самого момента, как он прилетел в Грозный.

Наскоро вытершись и обмотавшись полотенцем, Доментьев нажал на кнопку ответа.

— Да, — недовольно выпалил он в трубку.

Послышался голос напарника — Кости Антонова, приставленного в помощь полковником Смирнитским. Костя сообщил нечто важное, и единственным ответом Максима стало восклицание:

— Да иди ты!

Зажав телефон между плечом и щекой, Максим сбросил полотенце, натянул на влажное тело джинсы, а затем футболку.

— Так, — бросил Доментьев, в это же время выискивая носки. Так и не обнаружив их, он решил надеть ботинки на босу ногу. — Через десять минут забери меня в Управлении, — резюмировал он и убрал аппарат в в задний карман джинсов.

Пристегнув к поясу облегченную кобуру с заряженным пистолетом «макаров» и заправив футболку в джинсы, Максим пулей вылетел на улицу. Уже минут через пять должна была подъехать служебная машина.

«Надо было надеть носки», — недовольно пробубнил недовольный спешкой Разум. Все же кожаные мокасины неприятно натирали ноги.

Подъехавшая черная тонированная «Приора» остановилась около подъезда здания Управления, где стоял Максим.

Сев на переднее сиденье, он сразу же обратился к Костику, расположившему сзади с кипой документов.

— Ты выписал задание на «Эдиков»?

— Да, сразу, как только прошла информация.

Доментьев кивнул:

— Хорошо.

Покинув территорию чеченского Управления ФСБ, машина свернула направо и выехала на главную дорогу, откуда минут через семь, проскочив с включенным СГУ все светофоры, ушла налево через две сплошные в небольшой переулок, заканчивающийся метров через тридцать оборудованным КПП, возле которого постоянно несли дежурство пять «вованов» — бойцов внутренних войск МВД России.

Максим приоткрыл тонированное окно и показал, не раскрывая, «ксиву». Старший наряда кивнул, тем самым показав своим, что все в порядке и можно пропускать.

Они столкнулись почти лоб в лоб на пороге КПП объекта «Ласточка». Максим с силой открыл железную дверь, когда с той стороны пропускного пункта с папкой под мышкой, упакованный в черную форму, чуть не вывалился Эдик.

Эдик был «вертолетчиком», личностью весьма засекреченной — настолько, что он и сам не знал, чем должен заниматься.

— Твою… — хотел было ругнуться Эдик, но вовремя замолчал. Мало ли кто это мог быть… Если такой же сотрудник, как и он, то нормально, а если начальник, то проблем потом не оберешься, замучают до конца командировки.

— …мать! — закончил фразу Эдик после легкого замешательства, узнав ухмыляющуюся физиономию Максима Доментьева. — Я думал, что москвичи держаться подальше от опасной республики.

Чечня в 2009 году была «нервной» республикой с намеком на политическую стабильность. Война уже не война. Ничто не делилось на черное и белое, как во времена, когда все начиналось. Всюду царил мир, но мир условный.

— Ну-ну, — отмахнулся Максим, — как видишь, и москвичи довольно часто приезжают в Чечню.

Они обнялись. Крепко, по-мужски, по-дружески.

— Я тут закончу дела, — проходя на объект, бросил Максим, — будет время вечером, забегай в 49-ю комнату второго корпуса.

Эдик довольно улыбнулся:

— Только я не один приду, я с кузнецом.

* * *

— Вот смотри, Максим, — ткнул указательным пальцем на карте около с. Даттах Ножай-Юртовского района Чечни «вертолетчик» Эдик, — здесь мы зафиксировали новый радиосигнал. Связь осуществляется в одно и то же время, в пять вечера, и длится ровно три минуты: ни секундой больше, ни секундой меньше. Но самое интересное в другом: сигнал выдается зашифрованным трафиком и не маскируется. Такое ощущение, что тот, кто его передает, специально хочет засветиться перед нами.