Шакалы пустыни

Катрин пнула ближайшего Голодающего в колено, протолкнула пленницу в на миг образовавшийся проход. Безмозглая ведьма и невольная «Разрушительница наслаждений и Разлучительница эротических собраний» проскочили, ударились спинами о стену кофейни и вновь оказались в плотном полукольце. Это было чуть получше, но ненамного. В лица напирающей стае уж вовсе невозможно было смотреть. А мерзавка-Анис все тянула свободную руку к своему никабу, и нормальных глаз у девки не было – лишь округлившиеся черные глазницы-провалы, влекущие прямо в преисподнюю.

— Не смей снимать, сука! – в ужасе заорала Катрин, предчувствуя что-то неопределенное, но невыносимо жуткое.

Тут перед девушками возникла довольно широкая спина, на миг заслонившая от Голодающих.

— Ладно, девица бесами одержима и умом скорбна. Но вы-то, граждане и правоверные господа? – сипло вопросил Вейль.

Ответом ему было многоголосое рычание. Толпу трогательно единило единственное чувство – похоть. А все стерва безносая виновата – опять выгибалась, танцевала, ерзала-отталкивалась от стены безупречной попкой.

«Музыку бы заткнуть» – безнадежно подумала Катрин, чувствуя, что на нее и саму накатывает. Но бить-утихомиривать рукоятью ятагана бесстыжую танцовщицу неразумно – стоны боли и вожделения слишком схожи, только подстегнут. «В скольких жизненно важных вещах я отлично разбираюсь» – с раскаяньем признала архе-зэка, показывая Голодающим клинок ятагана. Нет, не поможет. Околдованы. Вон и спина заслоняющего Вейля неадекватна – шефа тоже стопорит плотская жажда. Что-то вовсе уж дурацкая ситуация. Нет, не тот вечер, чтобы хорошо умереть. А тамбурины и скрипки теперь на всю оставшуюся жизнь останутся ненавистными. На коротенькую глупую жизнь…

…Вела, вела свой зловещий плач стариковская скрипка. И вдруг смял дьявольскую музыку налетающий грохот копыт, неистовый боевой вой и выстрелы… По темной улице мчались мамлюкские всадники. Блеск богатой упряжи и боевой стали, хлопанье расшитого знамени, вспышки торопливых выстрелов, воинственные вопли и улюлюканье. В плотной толпе у кофейни кто-то упал, сраженный пулей. И с первой жертвой мгновенно лопнули путы танцевальных чар. Все же многовато здесь столпилось опытных солдат, у которых кроме основного инстинкта, и многие иные развиты, вдолбленные рыком сержантов и опытом боя. Лично Катрин полегчало моментально – ночной налет дело привычное, уму вполне доступное. Шпионка дернула девку к углу кофейни – обмякшая Анис волочилась легковесной куклой. Вот это правильно – никаких танцев и чародейств нам не надо, обойдемся. Вейль с выхваченным револьвером прикрывал драп – физиономия шефа выглядела сугубо недовольной и сердитой. Архе-зэка полегчало вдвойне: выходит, «Спящий» не только проклятую магию не предвидел, но и налет мамлюков не планировал – ибо пригибается вполне всерьез. Над головой в стену стукнула пуля, пролетающие всадники завопили непонятное, но, вроде бы, относящееся непосредственно к троим удиравшим – Катрин личную неприязнь в бою чувствовала остро и безошибочно. Впрочем, археологи уже юркнули в узкий проход между стеной кофейни и соседним забором. Сзади что-то заскрипело: силуэт всадника затмил остатки лунного света – мамлюк вздумал впереться в теснину прохода. Тоже малость не в себе джигит – колени обдирает, но прет. Вейль прицелился из «лебеля» – щелчок, еще щелчок, еще…

— Да ну вас в жопу, гражданин начальник! – запротестовала Катрин, вскидывая ствол пистолета поверх плеча шефа. Спустила курок, Вейль успел отвернуть физиономию от факела выстрела. Понятно, промахнуться в теснине было сложно – всаднику даже с размозженной пулей головой некуда вывалиться из седла, лишь оперся плечом о стену. Лошадь испуганно ржала, пятилась, «археологи» удирали, Анис волочилась, то и дело безвольно падая на колени.

— А она вообще жива? – поинтересовался Вейль, на бегу меняя патроны в револьвере.

— Стриптизерша-то? – Катрин перехватила поднадзорную за талию, встряхнула для пробы. – Вроде дышит. Может, бросить идиотку на всякий случай? Что-то она мне разонравилась.

— Не надо. Как переводчица она вполне справляется. Хотя эта внезапная тяга к пластическому самовыражению… – шеф сокрушенно поцокал языком.

Девица действительно абсолютно разочаровала разозленную архе-зэка. Нет, талия под рукой была все та же точеная и узкая, но в прикосновениях не осталось и тени вожделения. Хотелось приостановиться и от души надавать бесстыжей ведьме подзатыльников. Катрин сдерживалась, зная свою сердитую руку – сгоряча можно и остаток умишка вышибить – там вместо носа дырка, все само повыпадет.

Беглецы выскочили на простор – извилистый проход между дворов как-то сразу оборвался, а вместе с ним кончилась и деревушка.

— Что это такое? Опять кладбище?! Только не туда! – возмутилась Катрин.

— И в мыслях не имел! – заверил шеф. – Полагаю, нужно к пристани пробиваться и как можно быстрее.

Идея была верная. Отрежут от французов, и бегай тогда по пустыне. Первый же феллах заложит, гонять начнут как зайцев.