Шакалы пустыни

— У меня бюст безупречной формы, но умеренного размера, — заверила архе-зэка. – А про бронник можно было и раньше напомнить.

Вместе спустились и спешно собрали все остро необходимое. Катрин нацепила поверх черного кевларового «корсета» парчовый трофейный жилет – получилось странновато, но приемлемо. Шеф молча протянул один из револьверов.

— Вот теперь точно затону, – пробурчала Катрин, но сунула «смит-вессон» и барабанные обоймы в разгрузочный карман бронежилета.

— Мадам! Полковник! Не оставлять меня! – взмолилась перепуганная переводчица. – Меня здесь убивать.

— На берегу тоже убивать. Так какой смысл бегать и суетиться? – пробурчала Катрин. – Сиди здесь, солдаты тебя вытащат. А если не вытащат, скажешь мамлюкам-освободителям, что ты безвинная жертва мерзких гяуров.

Анис застонала на тему «кто такой безобразной поверит», но утешать девчонку было некогда.

Катрин соскользнула по обращенному к реке борту: оказалось на удивление мелко, не глубже метра. Но вода прохладна, а проклятые шаровары раздулись натуральными понтонами, норовя перевернуть владелицу не в меру роскошной одежды в малоудобное положение. Шпионка одной рукой топила упрямые штаны, другой принимала спускаемые шефом патронташи. Собственная кобура висела на шее, ремни приходилось придерживать зубами. Шеф увесисто, но беззвучно бухнулся в воду, забрал патронташи и отметил:

— Какая-то вы сегодня неловкая и медленно соображающая.

— С чего мне живо соображать, если я ваших экзотических увлечений вообще не понимаю? – возмутилась Катрин, освобождая зубы от ремней. – То вы собираетесь встречать рассвет на заборе с мертвецами, то жаждете лицезреть первый луч солнца на берегу средь вражьей кавалерии. Может вы романтик, а?

— Я не романтик. Я – хуже, – довольно мрачно поведал шеф.

Ближе к берегу дно начало уходить из-под ног и плыть стало неловко. Шаровары притонули, но спутывали ноги как могли. Еще хуже было то, что догадка о необходимости продуманной-обратной маскировки пришла поздновато: Катрин чувствовала себя светлым «яблочком» мишени на темном фоне воды. Парчовый жилет светился как неоновый, да еще светлая рука с сумкой-кобурой и пороховницей высоко задрана. Ладно, времена дремучие, камуфляжей здесь никто не носит. Может, вражеские стрелки сочтут за дохлого пеликана? Катрин оглянулась на «Легкую Шеп» – барка стояла обреченно накренившись, вот на носу вспыхнул выстрел – отбивались вояки 21-й «легкой». А садят по ним не то чтобы густо, но метко. Из штуцеров, что ли? О местном вооружении уместнее было бы полнее узнать, ведь имелось время, имелось…

— О, мельчает! – порадовал Вейль, вставая на ноги. Через пару шагов он провалился по горло, с трудом удержал над водой ружье и патроны.

— Ямы? Ничего, главное, здесь крокодилов нет, – утешила Катрин. – А то они охотно всякую дохлятину жрут, особенно пеликанов.

— Пеликанов? Разве они особенно вкусные? – заинтересовался шеф и вновь начал спотыкаться.

Берег оказался каким-то неприветливым. Обрывчик, с виду крошечный, искажал звуки: было понятно, что недалеко стреляют-кричат-воюют, но где и что конкретно…

— Катрин, я бы полностью доверился вашему опыту первобытных кровавых столкновений, но, по-видимому, вы и сами в затруднении? – уточнил шеф, тряся ногами, дабы вылить воду из берцев.

— Что ж тут первобытного? Самый расцвет цивилизации: блестящая эпоха, кругом сплошь великие исторические персонажи, культурная и хорошо вооруженная армия Франции мужественно шляется по берегам глубоко родного ей батюшки-Нила, – пробормотала Катрин. – А опыт подсказывает, что момент самый неприятный – на кого бы мы ни наткнулись в этой темнотище – поймаем пулю. Ибо не разберешь когда орать «Да здравствует Франция!», а когда «Аллаху алим!».

— Как вариант можно крикнуть «хавадже, ха’т бакшиш!» – предложил Вейль. – Жалобный голос голодающей девчушки смягчит любое черствое сердце.

Катрин хихикнула. Приставания уличных попрошаек порядком портили жизнь путешественникам, особенно во время пребывания на мелких речных пристанях и в нищих деревушках. Похоже, в наполеоновской армии местные жители разглядели первую крупную группу организованных туристов-лошар.

Ну, с этим египтяне ошиблись, на казни и расстрелы будущий император не поскупится. Но это будет позже. Пока требования бакшиша рулят.

Обошлось без окриков и «дружественной» стрельбы в упор: почти на головы археологам свалилась пара запыхавшихся вояк – растрепанных, без головных уборов, но, судя по мушкетам со штыками и республиканскому сквернословию – из той же 21-й полубригады. Вейль поспешил выругаться и в нем тут же признали своего.

— А где же барки? – просипел капрал с расцарапанной щекой. – Должны были сразу после нас к берегу подойти.

— Нету. Вот там наша на мели сидит, подальше еще одно корыто застряло, а остальные отвалили непонятно куда, – разъяснила Катрин.

— Что ж вы, ученые шпионы, а ничего про штабные планы не знаете? – укорил воин.

Вейль заявил, что шпионство и внезапные ночные битвы – совершенно разные ремесла, не нужно их путать. Стрелки согласились и объяснили береговую ситуацию.