Шакалы пустыни

Меж тем река оказалась большой. Можно сказать, мощной. Тростники и окаймление прочей веселой зелени вдоль водного простора, густого и насыщенного буро-зеленого цвета. Вдалеке скучились корабли, ялики и всякие иные парусные корытца. Дело клонилось к вечеру, дымка, что-то вроде клочьев тумана – издалека разглядеть посудины сложно. Катрин отвлеклась от непонятного флота, взглянула дальше на противоположный берег. Ого, вот это городок!

Торчали сотни минаретов, стен, башен и полубашен, а уж домов и садовой зелени… Озаренное склоняющимся к закату солнцем, почти волшебное зрелище. Чуждое. Красиво и опасно. Явно не твой город…

Багдад? Или как его… Стамбул? Или вообще Индия какая-нибудь? А что мы в Индии делаем?

 Катрин глянула дальше по «своему берегу» и вздрогнула.

Пирамиды.

Египетские. Тут не перепутаешь. Огромные массивы камня. Поближе – Хеопса, Хафра, дальняя, почти заслоненная «миниатюрная» – несчастной Родопис, хотя имеются об этом и иные версии. Совсем рядом. В смысле не то что рукой подать – несколько километров. Это перспектива изнуренный мозг путает – пирамиды на фоне океана песка, но в отдалении, вот развалюха рыже-бурая, та рядом. Мимо руины промчалось несколько всадников. Спешат как на войну…

Тут слух, наконец, связался с тупившим мозгом и довел ощущение, что звуки с той стороны знакомые. Артиллерийские орудия… хотя звук странный. Безоткатки, что ли?

Катрин застонала: мыслительный процесс сделал геройский, хотя и неуклюжий рывок, подпрыгнул и дотянулся до стоящей на столе вазочки с конфетами-фактами – вот мармеладка с охренительным логическим выводом. Пирамиды – Египет – артиллерия – кавалерия равны Битве У Пирамид. Река, следовательно, зовется – Нил.

Говорили же с кем-то совсем недавно о Битве у пирамид. Как можно было не вспомнить?! Но с кем и почему говорили?

На редкость отвратительная ситуация: вроде бы жива, но голова практически не работает. Зачем Нил и нахрен нам это не упершееся сражение? Что ты тут делаешь? Это же абсолютно не то, что нам нужно. Домой хочется.

А где дом? Собственно, что такое в данном случае «дом»?

Сидя на корточках, Катрин еще раз умылась. Вода запаха вообще не имела, нос бастовал – из него вымывались какие-то сомнительные кляксы. Споласкивая лицо вновь и вновь, безголовая девушка неспешно прокляла кляксы, пирамиды, Нил, далее последовательно по списку все, что мелькало в измученной голове. Проклиналось и посылалось «в» и «на» хорошо – слова сами выскакивали. Значит, основа интеллектуальных способностей уцелела. Может, еще вернется голова в норму?

Первоочередная цель – понятна. Оружие. Время военное, кругом храбрые разгоряченные мужчины-наполеоновцы и их враг – не сами же с собой они воюют? Про Битву у пирамид Катрин определенно что-то знала. Но сейчас разве вспомнишь? Да и какая разница? Вокруг беспредел, кровища, мародерство и иные издевательства. Не место для одинокой, напрочь больной, и, главное, БЕЗОРУЖНОЙ молодой женщины. Тут всех скопом истребить хочется, а нечем.

Ветер относил звуки пальбы, путал с направлениями. Судя по всему, боевые действия медленно сдвигались к югу. Французы подступают к городу и, видимо, должны победить. Катрин, взяв перпендикулярный курс, удалялась от реки. Тянулись полузанесенные песком развалины (древние или нет, было не особо интересно), пересекались тропинки и относительно накатанные повозками дороги. Местами оказалось основательно нагажено, песок еще не успел засыпать. План был прост: обогнуть центр боевых действий и на периферии добыть что-нибудь убийственное. Лучше бы ядерную бомбу, но это вряд ли. Да и не справится нынешняя голова с подрывом усложненных устройств. Что-нибудь попроще для начала. Но поубивать всех – мысль очень-очень соблазнительная.

Окликали дважды. Какой-то «секрет» или патруль заорал по-французски – Катрин вскрикнула, панически замахала руками и ускоренно засеменила прочь. Гнаться не стали: то ли из сугубо суеверных соображений избегали баб в черном, то ли (что более вероятно) опасались ловушки. Потом достаточно близко выскочил конный джигит во всем ярком и нарядном, кинул руку на эфес сабли, крикнул вовсе уж неразборчивое. Катрин, которую, опять подташнивало, ответила. Указанного адреса гордый всадник, наверное, не понял, но коня развернул и скрылся. Болящей чуть-чуть полегчало: руки-ноги слушались, голос тоже ничего. Вот голова… Никогда эта голова не думала, что от нее так много зависит. Казалось, бывает время размышлять, бывает время действовать. Фиг там – действовать без головы невозможно.