Шакалы поют в полдень

Уля вздохнула, созерцая нежно-розовые и белые лепестки. Она саженцы везла в это судьбой забытое место пять лет назад, чтоб у дома посадить, разрешение на них оформляла. Ободрал, подлец!

– Очень красивые. Спасибо, Юджин.

Пацан вскинул подбородок и немного надменно ухмыльнулся. Угодил, доволен.

– Никто не звонил? – вернула его в реальность Ульяна.

– Не, мэм. Вообще я пришел когда, не знал что делать, поэтому решил помыть полы…

– О, спасибо! – обрадовалась шакалка. Кажется, Юджин не такой уж бестолковый!

– …Только чем мыть и в чем, не нашел…

Бестолковый. Ульяна вздохнула:

– В подсобке справа.

– А-а-а! Ща сделаю, мэм!

Но не безнадежный.

– И ковер выбей, пожалуйста, – крикнула ему вдогонку Уля.

В ответ донеслось что-то невнятное, грохнуло об пол железное ведро. Швабру, судя по стуку черенка, Юджин тоже уронил.

Хозяйка музыкального магазина вновь вздохнула, грустно оглядела букет в своих руках и направилась к стойке. Лана в дальнем углу за кассовыми лентами хранила простую полимерную вазу. Ди Младший часто приходил с цветами. Правда, парню Кроу хватало ума цветы покупать. Но Дэниел и не тянул на скупого папашу Ван-Ю, чтобы сына третировать деньгами.

Уля положила ветки на стойку, достала вазу из ящика у пола и направилась в туалетную комнату.

Какие дела могут приводить человека ежемесячно в кабинет нотариуса? В отличие от Эрики Вайс, Ульяна не имела привычки выдавать желаемое за действительное. Кэтрин Ван-Ю не интересовалась мужчинами, ее занимали лишь сыновья, которых она берегла как зеницу ока. В основном оберегала она их от гнева мужа. Тихая, необщительная, с умными глазами, предпочитает не выделяться. Точнее предпочитала. Пожалуй, сегодня она была одета нарочито небрежно, и волосы в беспорядке, коса перевязана алой тонкой лентой. Такие нотариус использует для скрепления бумаг.

Уля помыла кувшин, набрала воду и вернулась обратно.

Господин Кошек – пожилой, очаровательный мужчина, давно растерявший пыл в отношении противоположного пола, по вечерам, если не сбегал от жены в бар, отсиживался в кабинете. Единственная его любовь и слабость – пирожные мисс Питти.

Интерес Кэтрин к нотариусу должен быть связан с сыновьями или с самой Кэтрин. Ежемесячно можно получать или отправлять деньги, в случаях, когда сделать это через банк напрямую нельзя. Что еще?

Уля достала ножницы и аккуратно обрезала сломы на нижних концах веток, прежде чем опустить их в вазу.

Пожалуй, документы получать и отправлять. Что-то вроде ежемесячной отчетности горнодобывающей компании, только в рамках одного человека.

Хлопнула задняя дверь. Подхрюкивая, как голодный гуло, с улицы в магазин ввалился Юджин и поставил ведро с водой на пол. Швабру он прислонил к стене.

– Юджин, – обратилась к нему Уля. – Как твоя мама отнесется к тому, что ты теперь работаешь здесь?

– Мама? – Парень выпрямился. – Да, нормально. Проблемы с отцом всегда, с мамой – никогда. Она говорит, что мы должны быть счастливы, а остальное неважно.

– У вас замечательная мама, – улыбнулась Уля.

Юджин фыркнул, выпрямил спину и засунул руки в карманы – эдакая поза юного сердцееда.

– А то, мэм! Она умнее папаши раз в пять. Думаете, кто перестроил логистику в позапрошлом году, когда у Республики начались столкновения с колониями? Отец скупердяй и ханжа, из него хороший управляющий на месте, но дела семьи вести по-настоящему он не умеет, хоть и убежден в обратном. Мама просто это всегда так делает, что он и не замечает. Думает, он такой виртуозный делец.

Уля удивленно вскинула брови:

– Утаить от местных сплетников работу с банком и биржей?

– Она с банком через господина Кошек общается. С остальным ей помогает наш управляющий. Оба неразговорчивые, когда речь о делах заходит. Хотите, я вам помогу цветы поставить? – Юджин закусил нижнюю губу.

– В вазу?

Глаза его сверкнули смущением и детским озорством.

– Ага.

Уля усмехнулась:

– Справлюсь.

Собеседник не расстроился, сказал «гх» и побежал к ковру.

А пока Ульяна Павловна с замирающим сердцем наблюдала, как великолепный образчик тканого изделия ручной работы пытаются сложить вчетверо и, задевая по пути струны акустических гитар, вынести из магазина на улицу, Дэниел Кроу искал смыслы бытия.

– За что? За что? За что? За что так господь наказывает меня? – бормотала Кэтрин Ван-Ю, протягивая руки к двери операционной, куда всего минуту назад увели каталку с неизвестным. – Что ему сделал бедный мальчик?

Ди удерживал женщину за талию. Поначалу, чтоб врачам не помешала, теперь, чтоб не рухнула на колени.

– Кэтрин, вам нужно присесть, – повторил он уже в третий раз.

– Шериф, может водички? – Ханна Дуда – это наша младшая медсестра, есть еще старшая, но в тот момент она ассистировала доку на операции – наблюдала за происходящим из приемной и переживала не меньше самой мадам Ван-Ю. Ханна раньше с настолько тревожными и эмоциональными ситуациями не сталкивалась.

– Да, принесите, пожалуйста.

– Сейчас! – мисс Дуда сорвалась с места.