Шакалы

— Отнюдь. Обыкновенный отель, но он расположен в Латинском квартале, имеет определенную репутацию, свои обычаи и клиентов. Вы, русские, бизнесмены средней руки, вам не следует обращать на себя внимание.

Отель разочаровал москвичей своей неброской скромностью, а переулок, в котором он был расположен, мог естественно вписаться в переулки Старого Арбата или Замоскворечья. Номер был удобный, небольшой, очень чистый, пахло дезодорантом и стариной, только ванная была просторна и оборудована современно.

Еланчук, пока гости распаковывали вещи, сидел в кресле красного дерева у окна.

— Присаживайтесь, поговорим, — сказал он, когда оперативники освободились, вынул из наплечной сумки бутылку коньяка и пакет с яблоками. — Ну, по русскому обычаю, с приездом!

Илья махнул разом, Еланчук и Нестеренко лишь пригубили.

— Мы посмотрели на вашу девочку. — Еланчук посмотрел в окно. — Кремовый трехэтажный дом, ваша девчушка занимает двухкомнатные угловые апартаменты на втором этаже. — Он положил на стол черную коробочку с тремя кнопками. — Вы можете слушать ее разговоры, если она не находится в ванной. Ведет она себя достойно, интересуется искусством, бывает в музеях, книжных лавочках, объясняется на французском и немецком, пьет белое вино, с мужчинами контактна, но держит на дистанции, вчера встретила одного... Мы не можем понять, то ли они были знакомы ранее, то ли вчера познакомились. Парня устанавливают, у меня нет оперативников, приходится обращаться к услугам местной полиции, которая относится к Интерполу прохладно. Ведь ничего конкретного мы заявить не можем, только вежливые услуги. Парень русский, в Париже, видимо, один, мне он не нравится. Вам придется с ним разбираться самим.

Еланчук вынул из кармана несколько фотографий, указал на одну, на которой был запечатлен парень лет тридцати, видимо, высокого роста, спортивного телосложения, русоголовый.

— Пользуется успехом у женщин, уверенный, похоже, из наших, — сказал Нестеренко. — Вроде я его где-то видел, может, ошибаюсь, внешность у него, с одной стороны, привлекательная, с другой — как бы стандартная, без особых примет.

— Сейчас их наблюдают, но, когда девочка вернется в отель, она ваша. Я не могу одалживаться до бесконечности.

— Он не ночевал? — спросил Илья, кивнув на здание напротив.

— Нет, они расстались около одиннадцати у отеля, мужчина даже не зашел в бар. Я лично наблюдал девушку не более двух часов, сказать о ней ничего не могу, но она производит хорошее впечатление, видимо, неглупа, знает себе цену. А парень мне не нравится. Я вам дам машину с водителем, но по-русски он не говорит. И последнее, оружия у вас, слава Богу, нет, но вы можете ввязаться в драку или нарушить местный закон, неизвестный вам. Учтите, полицейский в Париже — лицо неприкосновенное, с ним нельзя спорить, не следует убегать. Если вас остановил полицейский, ваша задача лишь кивать, улыбаться, объяснить, что вы не говорите по-французски, выполнять все требования. Если привезут в участок, предъявите свои паспорта и мою визитную карточку.

Еланчук вручил оперативникам свою карточку и добавил:

— Мою карточку показывайте в крайнем случае, потребуют заплатить штраф — платите без разговоров. Забыл, улицу переходите только на зеленый свет, есть на улице машины, нет, стоять и ждать.

— Дышать только через нос? — не удержался и спросил Илья.

— Не умничай, — буркнул Нестеренко, который был не только старше по возрасту и службе в розыске, но и выше товарища чуть не на голову и смотрел на “пацана” снисходительно.

Еланчук, только что говоривший назидательным тоном, беззаботно рассмеялся:

— Ребята, здесь страна очень свободная, но люди крайне законопослушны, живут по своим законам, русскому человеку здесь не все понятно, к тому же у вас проблема с языком.

— Юрий Петрович, я хотел бы заглянуть в эту гостиницу, — Нестеренко кивнул на отель, расположенный напротив. — Такое возможно? Служебный подъезд, откуда привозят продукты, в общем, сами понимаете.

— Переоденьтесь, я вас провожу, постояльцы не разгуливают по служебным помещениям, надо сочинить легенду.

— Я русский, хочу открыть в Москве гостиницу для французов, — ответил Нестеренко.

Еланчук взглянул на него уважительно, усмехнулся.

— В принципе мы должны зайти к хозяину и представиться, но русскому все простительно, тогда можете не переодеваться, пошли как есть, думаю, все будет в порядке.

— Илья, из номера не выходи, мойся, переодевайся, я быстро, — сказал Нестеренко и вышел с Еланчуком в коридор.

* * *

Юлия вышла из машины у дверей отеля. Виктор, который сидел за рулем, тоже вышел, спросил:

— Зайцем в бар, выпьем чего-нибудь?

— Устала, — Юлия даже не пыталась изобразить усталость, смотрела насмешливо. — Можно выпить у меня в номере, но я хочу отдохнуть, позвонить отцу. Будет настроение — позвони. — Она взглянула на часы. — Часа через два, около семи, погуляем, где-нибудь перекусим.

— Хорошо, — Виктор кивнул. — Я вижу, тебе нравится дразнить меня.

— Возможно, но ты не составляешь исключения. Чао! — Девушка махнула рукой и скрылась за зеркальными дверями.