Шайка светских дам

- Нет, у меня он вот тут был, на подоконнике. Вот черт! Уперла, старая ведьма!

- Кто, соседка?

- Ну да.

- Ну, ни фига себе! Она что, клептоманка?

- Да нет. Ей мой чайник абсолютно не нужен. Это она чтобы поиздеваться. Я же говорю -меня все гнобят, такая я уродина. Ну нравится людям власть чувствовать.

- И ты это терпишь? Слушай, это же кража со взломом. В милицию надо.

- Шутишь! Кто из-за чайника будет вмешиваться? Еще с меня же штраф сдерут.

- Господи! С тебя-то за что?

- Найдут за что!

Ирина говорила так горячо и убежденно, что Алла не стала с ней спорить. Она уже чувствовала, что ее знобит, причем с каждой минутой все сильнее. С огромным трудом она стянула с ног раскисшие сапоги.

- Ладно, найдется у тебя полотенце? Если я сейчас под горячий душ не встану, будет пневмония с летальным исходом.

Но Ирина заметалась в такой жуткой панике, что Алла поняла - ванна здесь табу! И это ее разозлило. Она шагнула к старенькому шкафчику и сама распахнула дверцу. Дверца жалобно пискнула - Ирина закрыла уши, словно это была громовая канонада. Алла пожала плечами и выразительно покрутила пальцем у виска. Чистое старенькое махровое полотенце нашлось сверху. Она взяла его и, не обращая внимания на обезумевшую от страха хозяйку, отправилась искать ванную.

Звуки скандала она слушала сквозь шум приятно обжигающих струй и злорадно усмехалась. Вмешиваться сейчас не имело смысла - пусть крутая аптекарша израсходует запал на бедную Ирочку. Тетка не знает, что ее ждет дальше.

- Пас-мат-ри на это небо, пас-ма-три на эти зве-зды -ты видишь это все в последний раз! - весело мурлыкала Алла, предвкушая хорошую эмоциональную разрядку. Излить ярость на подходящую сволочь - это то самое, что ей сейчас нужно. После горячего душа, конечно.

* * *

Глубокой ночью, после того, как Алла получила максимум удовлетворения от возможностей этого вечера, напившись чаю из отвоеванного чайника, они уютно прижались друг к дружке под стареньким ватным одеялом. От окошка с ветхой рамой несло стужей, но вдвоем им было тепло.

- Как хорошо, -в который раз прошептала Ирина, таращась в темноту блестящими глазами. - Как ты ее! Здорово!

- Ерунда, подумаешь, хабалку отлаяла. Велика заслуга! Пусть попробует со мной связаться, сука. И как ты ей позволила всю квартиру захапать?

- Она обещала меня в психушку спровадить. Или отравить по-тихому. И, знаешь, с такой змеиной улыбочкой это говорила При всяком удобном случае, что у меня всякий раз мороз по коже.

- Дурочка ты, Ирка. Когда хотят такое сделать, то делают, а не пугают зря. Кишка, значит, тонка у этой стервы сделать такое. Она тебя на испуг брала -струсишь и сбежишь.

- Куда ж я сбегу?

- Куда-куда. В бомжихи. Я одну такую знала. Ее тоже соседи выжили из комнаты.

- И что?

- И ничего. Ходила по помойкам вшивая и бездомная.

- Какой ужас! И сейчас ходит?

- Нет. Она умерла уже. Это тетка моя была. Я -сирота, меня тетка воспитывала. Писала она мне, что у нее все хорошо. А я, дура, все Волынова обихаживала, лелеяла. За двадцать лет ни разу к ней так и не съездила. Узнала все, когда на похороны приехала. Никогда себе не прощу. Эх, Ирка, какие мы, бабы, дуры все-таки. Хлебом нас не корми, дай только любовь великую, чтобы нашлась скотина, ради которой всем пожертвовать. Дура я! Дура! Ой, Ирка, какая же я дура.

И она заплакала, зажав рот уголком подушки - чтобы злыдня-соседка не подумала, что одна из ее стрел тоже попала в цель. Ирина тихо гладила подругу по волосам.

- Ничего. Ничего, -приговаривала она.

- Знаешь, Ирка, -Алла отняла лицо от подушки. - Я почему-то этой Томке верю. Доберемся мы до них, до всех. Вот увидишь, доберемся!

* * *

Аркадий Семенович Волынов не знал, что и думать. Он был счастлив и в то же время как-то не очень. Он боялся. Как странно все получилось. Старая дура Алла долго скандалила и сопротивлялась разводу. Требовала, требовала! Но он же не Крез, и даже не олигарх, на худой конец. И за просто так не мог швырнуть в морду этой вобле вяленой целую квартиру. Где тогда он, извините, будет жить? По закону положено? Да кто их блюдет, эти дебильные законы в этой долбаной стране? Надо рассуждать по сути. Кто всю жизнь пахал на эту хату, а кто на кухне задницу просиживал? Аркадий Семенович был готов пожертвовать лишь мебелью. Все равно Лиза захочет новую.

- На хрена мне эти трухлявые дрова, -орала Алла.

Сама трухлявая! Могла бы выгодно продать. Но не желала. Привыкла жить на всем готовом, зараза.

И вдруг все изменилось. После всех истерик, скандалов, угроз Алла… ушла. Сама! Не взяла с собой абсолютно ничего, даже свою одежду! Хотя что там за одежда, убогие тряпки… Но все-таки? Положила на стол ключи, сунула в карман только свой паспорт и ушла.

- Все твое, -сказала.

Вот такой у старой бабы случился заскок неслабый…