Шаги по земле

Спустя пять лет, в 1977 году, Юра через свой институт купил двухкомнатную кооперативную квартиру на массиве «Парус». Опять я жила в новых стенах, где все пахло свежестью и чистотой, все радовало — теперь я этим была обязана мужу, заработавшему право на покупку, и родителям, финансово поддержавшим нас с оплатой первого взноса. Но появились и трудности, которым, казалось, не будет конца — езда на работу в центр города и обратно. На нее уходило до трех часов в день. В неделю это составляло пятнадцать часов — почти сутки жизни! Терпеть такое не хотелось. К тому же первая зима, когда высыхали и прогревались цементные стены дома, выдалась особенно холодной. Мы мерзли, и на выходные ездили к моим родителям, чтобы посидеть у печки, возле открытой духовки — погреться.

Однажды холод стал невыносимым, и Юра в отчаянии вышел на улицу. Стояла неуютная осенняя ночь, темень, а ему надо было что-то придумать, чтобы согреться. Он побрел по пескам, по пустырям между строящимися домами, испытывая страх от их зияющих окон. Вдруг обо что-то споткнулся. Оказалось, что это брошенная строителями газовая форсунка, которой они грелись в своих передвижных вагончиках. Юра подобрал ее и поспешил домой. С тех пор по вечерам нагревал ею воздух в квартире.

Эта квартира памятна тем, что с нами жила Света — студентка первого курса сельхозинститута. Тут мы сделали ей свадебный ужин, когда она вышла замуж. А главное — тут Юра защитил кандидатскую диссертацию, а я поступила в Таллиннскую аспирантуру.

Все пять лет жизни на микрорайоне мы искали обмен в Нагорный район или в центр города, короче, ближе к работе. Но тщетно. Наконец нам повезло, и в 1982 году мы переехали в однокомнатную квартиру, расположенную в ведомственном доме Шинного завода под номером 24 по улице Комсомольской. Самый настоящий центр города!

Новая квартира обладала многими другими достоинствами. Она располагалась на втором этаже (та, что осталась на Парусе, с которой мы съехали, была на первом, где нас заливало то сверху, то снизу). Далее, дом, в котором мы обрели квартиру, был кирпичным, выстроенным по специальному проекту и предназначался для специалистов Шинного завода, высота потолка в нем достигала трех метра двадцати сантиметров. Тут имелись балкон и телефон — неописуемая роскошь тех лет. Наконец за счет большого г-образного коридора и четырнадцатиметровой кухни эта квартира по площади не уступала двухкомнатной, отданной нами в обмен. Ну и, на первый взгляд, совсем незначительная деталь, но чрезвычайно важная по сути: в квартире не было горячей воды, зато имелась газовая колонка, что позволяло не зависеть от чужой милости и круглый год, в любое время суток иметь горячую воду. Правда, тогда перебоев с ее централизованной подачей не было, но мы по достаточной зрелости понимали, что они могут возникнуть.

В этой квартире мы прожили двенадцать неповторимых лет, наполненных книгами, толстыми литературными журналами, театрами, поездками на зимний отдых в Москву и многими другими радостными событиями. Тут Юра познал счастье карьерного роста, был назначен на должность ученого секретаря института, а я ушла из науки и начала работать на ДКТ, а потом учредила свой бизнес.

Затем друг за другом умерли Юрины родители, и мы вернулись в квартиру на Октябрьской площади. С 2009 года живем в ней только зимой, а летом — в Крыму. Квартиру на ул. Комсомольской пришлось продать, когда потребовались деньги на покупку книжного магазина.

Нрав и здоровье

Основная особенность нашего мира, насланная не только на людей, — это дуальность, попросту говоря парность всего сущего. Это странно и подозрительно, ведь у основных космических владык, Пространства и Времени, пары нет. Да и Бог наш един во всех смыслах — без зависимости от всех и всего. Выходит, что мы с насланной на нас диалектикой, этой гадостью, отражающей единство и борьбу противоположностей, в которой властвует равновесие и нет абсолютов, живем в какой-то инфернальной капсуле. А вокруг простираются иные вселенные — где пары не нужны, нет антагонизмов, нет сражений за выживание и нет смерти.

Так это или нет, но жизнь построена на непримиримых принципах, раздирающих нас на части. В ней уживаются противоположные утверждения, с одной стороны, например, «Где-то густо, а где-то пусто», а с другой — «Свято место пусто не бывает». Отсутствие одного заменяет наличие другого. И это устройство нигде и никогда не нарушается, вследствие чего у нас возникают неприятности, в виде, например, старости — состояния абсолютно противоестественного.

Нрав и здоровье, или состояние души и тела, — тоже дуальная пара. У меня она организована, как говорится, в пользу нрава, чем я столь же отличалась от своих подруг, как рознятся ответственность и нерадивость, альтруизм и эгоизм, задохлик и крепыш. Душа у меня мягкая, отходчивая, широкая, а вот со здоровьем всегда были проблемы.

Меня родила молодая женщина, в самом цветущем возрасте, но в течение последних шести лет до моего рождения находящаяся в непрерывном стрессе запредельного порядка, по существу смертельного.