Шаги по стеклу

Раз и навсегда выбрав для себя маску осторожного циника, он теперь понял, что при всей непробиваемости такой защиты – а результаты ее были налицо: как-никак, студент второго курса и, вопреки опасениям матушки, учится неплохо; деньги не промотаны; на нож не нарывался; сердце свободно, – при всей неоспоримой надежности такой обороны, за все приходит расплата, и расплатой стало отчуждение, непонимание. С чего он взял, что тот чернокожий парень – псих? Мало ли у кого бывает привычка разговаривать с самим собой. С чего он взял, что старик в рваных башмаках – нищий, без пенса за душой, и грибы у него ворованные? Может, просто не повезло бедняге: вышел в обеденный перерыв купить грибов, а башмаки возьми да и лопни. Грэм смотрел на ревущий поток машин и поверх него – на ограду густо увитой плющом Грейз-Инн, видневшейся справа. Этот день, этот путь запомнятся ему навсегда. Даже если она не… даже если его мечты, его надежды не… Нет, все сбудется. У него было твердое предчувствие.

– Ты эти мысли брось, Парк: зуб даю, какая-нибудь грязишка.

Резко обернувшись, он увидел Слейтера, который сбегал по ступеням библиотеки Холборна: на нем были джинсы в полторы штанины, блестящая черная туфля на одной ноге и высокий ботинок на другой; джинсы он подогнал соответствующим образом, чтобы одна штанина, как положено, опускалась простроченным краем на черную туфлю, а вторая заканчивалась бахромой на уровне колена. Вдобавок Слейтер облачился в потертый жокейский камзол с черной сорочкой и нацепил галстук-бабочку, тоже черный, но при этом густо усеянный мелкими пурпурными стекляшками. Маскарад довершала кепка из красной шотландки. Грэм в голос расхохотался. Слейтер смерил его взглядом, полным напускного презрения:

– Не вижу причин для такого бурного веселья.

– Что за вид? Выглядишь как… – Грэм жестом обвел джинсы и обувь Слейтера, а взглядом указал на кепку.

– Выгляжу как баловень судьбы, – перебил Слейтер, взяв Грэма под локоть и увлекая его вперед, – который на барахолке в Кэмдене откопал настоящие летчицкие ботинки.

– И чикнул ножиком, – подхватил Грэм, разглядывая ноги Слейтера и одновременно высвобождая локоть.

Слейтер ухмыльнулся и сунул руки в карманы обезображенных джинсов.

– Вы выказали постыдное невежество, молодой человек. Если бы вы пригляделись повнимательнее или пораскинули мозгами, то могли бы сообразить, что на мне авиаторские ботинки особого фасона, которые с помощью пары молний превращаются в шикарные туфли, коим в сороковые годы не было цены. Смысл-то вот в чем: если отважного аса сбивали в тылу врага, ему достаточно было расстегнуть молнии на щиколотках, чтобы остаться в цивильных туфлях, сойти за местного и обмануть злобных эсэсовцев в узких черных мундирах. А я всего лишь приспособил…

– Совершенно идиотский вид, – не дал ему договорить Грэм.

– Слышу брюзжание сексуального большинства, – парировал Слейтер.

Теперь они шли еле-еле; Слейтер не выносил суеты. Грэм почти свыкся с этой привычкой и знал, что поторапливать Слейтера бессмысленно. Поскольку времени у него было с запасом, оставалось только получать удовольствие от неспешной прогулки.

– Даже не понимаю, чем ты так меня возбуждаешь, – сказал Слейтер, но, вглядевшись в лицо приятеля, с обидой спросил: – Парк, ты меня слушаешь или нет?

Грэм сокрушенно покачал головой, едва заметно улыбнулся, но вслух ответил:

– Конечно слушаю. И хватит паясничать.

– Ах, боже мой, прошу прощения, – театрально расшаркался Слейтер, прижимая руку к груди. – Наш чувствительный гетеросексуал обиделся. Он, наверное, еще и малолетка. О, я этого не перенесу!

– Может, перестанешь придуриваться, Ричард? – сказал Грэм и остановился, чтобы посмотреть приятелю в глаза. – Мне иногда кажется, что ты никакой не гей. Ну ладно. – Он снова двинулся вперед, делая попытку хоть немного ускорить шаг. – Рассказывай, чем занимался. Что-то тебя в последние дни не видно.

– Ага, решил сменить тему, – усмехнулся Слейтер, глядя прямо перед собой. Он скривился и почесал голову там, где из-под клетчатой кепки выбились короткие завитки черных волос. На тонком бледном лице дрогнули мускулы. – Как тебе сказать… Не хотелось бы заострять внимание на сомнительных подробностях… на изнанке жизни, но если перейти к делам более целомудренным, хотя и более печальным, – я целую неделю занимался тем, что пытался соблазнить милашку Диксона. Да ты его знаешь: у него божественные плечи.

– Что? – брезгливо поморщился Грэм. – Этот, с первого курса? Дылда с крашеными волосами? У него же мозгов нет.

– Ты так считаешь? – протянул Слейтер, описывая головой дугу, что могло быть истолковано и как согласие, и как отрицание. – Ну, не в мозгах счастье. Но эти плечи, боже мой! А талия, бедра! Его мозги меня не волнуют – зато от шеи и ниже ему нет равных.

– Совсем спятил, – отрезал Грэм.