Шаг вверх

После магистра в западноевропейских орденах следовал комтур, с резервом в пятьсот тысяч единиц, с которым в СССР мог потягаться только архимагистр, и следом шёл Великий Магистр, с резервом в два миллиона единиц, противопоставить которому, советские энергетики могли только совместный Круг Старших. Что в прочем не помешало советским энергетикам в прошедшую войну уничтожить три четверти Великих Магистров лож, и орденов Западной Европы.

Выше Великого Магистра стоял только Небесный Наместник Престола, который бессменно занимал Леопольд Сонди, подтвердивший личный резерв в десять миллионов единиц. Его могущество оспаривали Великий Магистр Ордена Тамплиеров Карл Хаусхофер, с резервом в четыре миллиона триста тысяч единиц, и Великий Магистр ордена Тау — Рудольф Гесс с резервом в четыре миллиона сто тысяч эрговатт.

Мощь европейских магов была подавляющей. Везде кроме России, где слабые по силе маги могли объединяться в круги, выдавая конструкты огромной мощности.

Но на это нужно было время. Собраться в круг, как-то настроиться, договориться кто будет собирать в себе фокус, и так далее. Маг одиночка был слабее такого круга, но намного быстрее. Для удара магу нужно было от двух до десяти секунд, что с одной стороны немало, а с другой, он высвобождал такую мощь с которой мог сравниться только батарея полевых семидесятипятимиллиметровых пушек.

Две секунды — это очень мало, и как правило достаточно, чтобы нанести сокрушительный удар. Шестеро наёмников умели это делать блестяще, и поэтому пересекали полковой плац по диагонали совершенно не таясь. А чего им было боятся? Они могли уничтожить весь полк, и не делали это только потому, что в панике и повальном бегстве, цель могла уйти. У местного резидента был свой информатор в части, который подсказал, где искать Мечникова, и они шли в дом где жили гражданские специалисты.

Им и в голову не могло прийти, что солдат идущий навстречу в компании двух сержантов и есть тот, кого нужно было ликвидировать.

Александр делая шаг вперёд, даже сдвинулся чуть в сторону словно пропуская мимо себя шедшего впереди мужчину в сером мятом пиджаке, мешковатых штанах и такой же серой кепке. Тот тоже сдвинулся в сторону, медленно поворачивая голову, и сфокусировав глаза на лице Мечникова начал открывать рот, но мгновенный удар кулаком смял его горло. Он ещё двигался, когда второй удар настиг следующего. Правда, перед смертью, тот успел чуть развернуться боком, поэтому удар вышел чуть смазанным и вместо мгновенной смерти, человек успел хрипнуть, чем немного помог остальным членам группы, но в бой уже вошли два сержанта. Они тоже были «физиками», как и Александр, а потому их удары сокрушали кости и рвали мышцы наёмников. И только шедший последним, как только почувствовал неладное, отскочил в сторону, и поднял руки собирая конструкт «огненной стрелы». Пробив в голову тому, кто загораживал поле, Александр выдернул из кобуры пистолет, в быстром темпе уложил три пули в голову вражеского мага разнеся её в кровавые брызги. Но в мельтешении бокового движения пропустил момент, когда ещё один боевик тоже отскочил назад и выхватил пистолет.

Мечников успел лишь выставить руку навстречу пулям, выплёскивая из себя ненависть к бандитам.

Ковальский воткнул нож в бок сержанту, отшатнулся выдернул из кобуры оружие, и почти не целясь, открыл ураганный огонь по солдату, в котором и он уже узнал цель ликвидации.

Магазин опустел быстро, но Мечников продолжал стоять, словно заговорённый, а пули, бешено вращаясь, замерли перед ним посверкивающим облаком.

Лех схватился за запасной магазин, но уже списанный им в расход сержант, выпрямился и с хрустом воткнул узкую длинную заточку магу прямо в сердце.

Ковальский выпрямился словно струна, выронил браунинг на асфальт, и схватившись двумя руками за грудь, смял амулет «Последнего шанса».

Сразу же тела окутала чёрная дымка и они словно намагниченные стали стягиваться друг к другу, собираясь в кучу. Александр подхватил Кису, стоявшего согнувшись и зажимая рану в боку и потащил прочь, подволакивая правую ногу, которая совершенно не хотела слушаться.

Борис Баранкин, тоже успевший отхватить несколько очень болезненных ударов похромал следом хекая кровью на ходу.

С хрустом костей, и чавканием сминаемых мышц, тела мёртвых наёмников сначала слиплись в один большой ком, а чуть позже из него начали прорастать восемь тонких длинных паучьих конечностей, покрытых сверху клочками кожи, обрывками ткани и сочась кровью.

Паук ещё продолжал формироваться, когда Александр ударил «Облаком жара». Тонкие лапы голема прогорели сразу, и он всё ещё морфируя попытался сдвинутся в сторону, но укоротившиеся лапы лишь царапали асфальт.

Наконец из месива тел, покачиваясь и шевеля губами, вылезла голова Ковальского, с совершенно белыми глазами, и повернувшись нашла взглядом Мечникова.

Заверещав на высокой ноте, она плюнула зелёным облаком, но Александр оттолкну влево сержантов, сам нырнул вправо, и облако, проскочив мимо них плюхнулось на асфальт вонючей пузырящейся лужей.