Шаг во тьму

– Ну что ты на меня вылупился, как кошка на живодера?! Чего ждать-то?! Если эта сука, – он кивнул на «ауди», уже начавшую разворачиваться, – отъедет от дома и тут та, – Виктор кивнул на дом, – вызвонит ей, что возле дома мы ходим, а? Что тогда будет, представил?!

– Здесь нет сотовой связи, – сказал я.

– Вот так ты и будешь думать, когда она на тебя с тыла выйдет и тепленьким возьмет! – рявкнул Виктор. – Им что, так уж необходим сотовый, этим сукам?! Они тебя могут читать с сотни метров, как раскрытую книгу! Тебя, когда ты сопротивляешься изо всех сил! А тут две паучихи! Сильные! Может быть, подружки не разлей вода! Знающие друг друга не первый год! На сколько они могут друг друга чувствовать, а?! На полверсты? На версту? На десять? Ты знаешь?! – Виктор ткнул мне в грудь пальцем. – Ты знаешь, на сколько, а?! Да как ты можешь быть уверен хотя бы в том, что та, – он кивнул на дом, – этой, – он дернул подбородком на машину, – прямо сейчас не пересказывает, что ей ее кавказец наговорил?! Без всякого сотового!

Он прав. Конечно же прав. Только…

Я почти увидел, что будет потом, если мы сейчас отступим. Если я сейчас отсюда убегу во второй раз.

Во второй – и последний. Тот страх, что она запустила в меня, он не пройдет, если я и сейчас убегу отсюда, поджав хвост, чтобы никогда больше не вернуться, но знать, что здесь… Страх не заглохнет, страх только пустит ростки. Расцветет. Везде мне будет мерещиться эта недобитая паучиха, этот кавказец, принюхивающийся к чему-то, этот дом, этот пруд, этот давящий страх и холодок вдоль спины, словно я вот-вот влипну в паутину, которая, как обложки живых книг, разорвет ткань мира, утянет меня за нее, туда, где…

Я стиснул зубы, пытаясь выкинуть это из себя. Иногда даже просто представить – слишком много…

Если мы сейчас отсюда уйдем, через месяц или два я не то что сюда, вообще никуда из города не сунусь! Всю оставшуюся жизнь буду сидеть там, как Старик. Только у Старика есть его книги, а что есть у меня?

Тот чертов сон, от которого, я думал, избавился навсегда, да только рано попрощался с ним. Чертова сука докопалась до него… Вот что будет со мной до конца жизни. Днем город, ставший для меня клеткой, и холодок вдоль спины – ведь всюду за его пределами царство чертовых сук, куда мне не сунуться, а вот они-то могут. Запросто… Страх к ним – и отвращение к себе. А ночью… Ночью вместо передышки будет тот сон. Раз за разом. Каждую ночью. Год за годом…

– Уснул? Да посмотри! Вон! – Виктор ткнул пальцем на дом.

Машина уже развернулась и медленно катила мимо пруда. Уходя из-под света фонаря. Дорожка проходила вдоль пруда, делала поворот и ныряла в лес. Замелькали стволы, выхваченные из темноты фарами, а потом все оборвал горб холма.

– Дождался?! Теперь мы даже не знаем, где она! Может, на сто метров отъедет и остановится! Или сделает крюк, выедет на трассу и будет ждать нас там! А может, и еще кого-нибудь вызвонит на подмогу – там-то у нее и сотовый будет работать!

Он прав. Черт бы его побрал, он тысячу раз прав. Как всегда.

Но если мы отсюда уйдем сейчас… Больше уже никогда не выберемся из города. Никогда не соберемся атаковать. Ни ее, ни любую другую из этих чертовых сук…

– Может быть, она просто уедет.

– А-а, дьявол! – Виктор от души махнул на меня рукой. – Ладно! Хочешь подохнуть здесь? Валяй. Дураку закон не писан. Но только без нас! А мы уходим, пока она не успела сделать крюк и перекрыть выезд на трассу. Гош, Шатун, пошли!

Он развернулся и шагнул мимо меня, задев меня плечом так, что я чуть не плюхнулся на спину, задницей в холодную грязь и мокрые листья.

– Пошли, Шатун, – командовал Виктор. – Гош… Гош!

– А Гош… – неуверенно подал голос Шатун.

– Куда он делся?!

Я обернулся. Свет фонаря, хоть и очень слабый здесь, давал рассмотреть их фигуры.

– Туда. – Шатун дернул подбородком вправо.

На холм. В сторону дороги, где сейчас едет «ауди». Или, если Виктор прав, уже не едет, а остановилась, и чертова сука ждет, пока мы начнем атаку. Чтобы ударить с тыла, взять нас в клеши, из которых нам уже не выбраться.

– Черт бы его побрал! – зашипел Виктор сквозь зубы.

– Он, наверно, к доро… – начал Шатун, но Виктор крутанулся к нему:

– Следи за домом! Вот все, что от тебя требуется! – Громко щелкнули крышки бинокля. Их не закрыли, вбили в борта объективов. – Что за люди… Детский сад, штаны на лямках… При этом каждый себя Фейнманом мнит, не меньше… Аналитики доморощенные, в хрупь нахрапом…

Смотрел он уже на меня. Я оглянулся на дом. Кавказца не видно. Молоденького красавчика тоже. Свет в окнах не вспыхивает, никто шум не поднимает.

Но это не значит, что они не вышли все вместе, тихонько, через черный вход… С оружием. С паучихой, что еще хуже. Может быть, и с волком – новым. А может быть, и с тем…

Я тряхнул головой. Не сходи с ума! Но…

Я глядел в темноту, правее холма, где вдали проходит дорога, где сейчас была литая тьма, пытался различить шум машины. Проехала? Встала?

Дождь скрадывал звуки. Ни огонька там. И

это плохое место.

Гош, Гош, что же ты задумал? А может быть…