Шаг в сторону

Место гибели Марсанова было различимо теперь только для профессионального глаза: пятно на песке, бурые выцветшие кляксы на гальке.

Он взглянул вдоль путей: платформа была овальной, с заметной кривизной внутрь. Несколько человек, ожидавших электричку, по традиции постарались подальше отойти друг от друга.

Денисов посмотрел на часы: наступало время прибытия фирменного поезда Москва - Саратов.

Черная маленькая точка впереди появилась внезапно и еще какое-то время оставалась крошечной, не привлекавшей внимания, перемещавшейся в одной плоскости.

К переходу через пути приближалась, по всей видимости, семья: муж, жена и ребенок.

Было тихо, словно впереди локомотива распространялся огромный звуковой вакуум.

Денисов крикнул, но его не услышали.

Когда все трое подошли к рельсам, состав как-то мгновенно переместился. Теперь он был у крайней черты, никто из членов семьи не видел его.

Звук раздался внезапно, словно прорвалась окружавшая тишина. Локомотив закричал истошным долгим фальцетом. В последнюю секунду мужчина отпрянул, потянул жену и ребенка назад.

Денисов шагнул к краю платформы.

Локомотив мчал, не прекращая кричать, чуть уложив состав набок, внутрь кривой, на платформу. Поручни вагонов едва не касались денисовской куртки.

«Противостоять воздушному течению можно, - подумал он, - даже если стоишь на краю. Главное - чтобы тебя случайно или умышленно не толкнули…»

Когда состав пронесся, Денисов спрыгнул на путь, под ногами загромыхала галька.

Несколько секунд он словно шел каменистым пляжем. Против пикетного столбика с соседнего пути дохнуло горячим от тепловоза. Машинист что-то крикнул, может, поздоровался. За стуком автосцепки Денисов не расслышал.

Глинистый бугор впереди был застлан листьями, шевелившимися на ветру. От земли пахло прелым, будто грибами.

Денисов обследовал прилегавший к тропинке участок, ничего интересного не обнаружил - станиолевые крышки бутылок, окурки.

Сбоку, под кустом, лежало что-то голубоватое.

Капитан нагнулся, поднял смятый бумажный комок.

«Салфетка…» Она была точно такой, как та, какую Сабодаш изъял из одежды погибшего.

В глаза бросились те же грязноватые следы лака. На другой бумаге - серой, прямоугольного формата - виднелись цифры. Это была отпечатанная на машинке копия ресторанного счета. Внизу проставлен итог: «226 руб. 17 коп.».

Денисов впервые видел счет, отпечатанный на машинке. Вместо наименований - крохотные аккуратные пиктограммы: тарелочки, селедочницы, бутылки.

«Просим проверить правильность заполнения счета, сравнив его с шифром в меню». - Денисов перевернул листок. - Не вижу названия ресторана. Что тут? «Нилидовская типография». «Благодарим за посещение». И здесь тоже следы лака».

«А дата? - Денисов вернулся к счету, сразу все разглядел. - «11 октября». Та самая!» - всмотрелся в пиктограммы: тарелок, обозначавших горячие закуски, было одиннадцать.

«По числу сидевших в ресторане сокурсников. Но Марсанов бежал к платформе с другой стороны - из метро! И погиб, не добежав до кустов!…»

Старший оперуполномоченный отошел за угол здания, как вдруг услышал:

- Денисов!

Бахметьев, начальник отдела, подходил к нему от платформы.

- Есть новости? - пожимая руку капитану, спросил Бахметьев.

- Нашел на бугре, у домов, - Денисов протянул начальнику сероватую бумажку.

Бахметьев просмотрел счет.

- Да-а… - протянул он и тут же подытожил ситуацию в одной длиннющей фразе, выдержанной в духе милицейских сообщений. Что-то вроде: - Одиннадцать бывших выпускников платных курсов иняза, - он осторожно чистым платком промакнул веко покалеченного на фронте глаза, - участвовало в традиционном сборе, по окончании которого по меньшей мере двое оказались в границах станции, где один - Марсанов - упал с платформы во время прохода скорого поезда и погиб, а второй пробежал дальше, к домам, и уехал, бросив или потеряв по дороге копию ресторанного счета и бумажную салфетку, ни на минуту не задержавшись, не вызвав ни «скорую помощь», ни нас… - Он помолчал. - Что это? Преступное легкомыслие? Нежелание попасть в историю? Или нечто худшее? Все это при условии, что Смелков, торговец зеленью, действительно видел Марсанова, бежавшего со стороны метро. Он не мог спутать?

- Смелков…

Денисов вызвал в памяти образ свидетеля - с баками, во франтоватом самодельном пальто, с красноватым лицом: «Практичный. Смекалистый. «Вечером самая торговля!» Как он сказал, прощаясь? «Честь имею!»

- Мог что-то скрыть умышленно, не договорить. - Денисов подвел итог: - Спутать? Вряд ли.

- Работа предстоит большая, - Бахметьев нахмурился. - С кого начинаем?

- С Болотвиной, если не возражаете. Она бухгалтер, к ней первой мог попасть счет в ресторане.

На даче блондинка в вельветовом платье ждала телемастера:

- Вы из ателье?

- Нет, - Денисов представился.

- Но здесь живут Болотвины… Вы не ошиблись?

- Нет. Я к вам.

Блондинка провела капитана через маленькую комнатку во вторую, темноватую: ее окна выходили в смежное помещение. Возле стены стоял круглый стол, рядом плоский японский телевизор.

Болотвина показала на кресло, сама устроилась на стуле. Ее лицо кого-то напоминало Денисову.