Шаг в пропасть

– Хейли, проходи, пожалуйста. – Я провела ее в прихожую, на всякий случай продолжая притворяться до тех пор, пока дверь не закрылась. – Я понимаю, как это смотрелось со стороны. Честное слово! Он провел тебя так же, как и всех нас. Я не держу на тебя зла.

– Тейт, очень мило с твоей стороны, – захлопнув дверь, сказала она. – Ты очень великодушна.

Она споткнулась на последнем слове, и мы дружно расхохотались, затем разревелись, после чего крепко обнялись. Мы стояли так, не размыкая объятий, казалось, целую вечность. Но потом все-таки разжали руки, прошли в гостиную и сели.

– Это, наверное, было ужасно? – спросила я, желая все знать и одновременно не желая ничего знать.

– Тейт, это произошло очень быстро. – Хейли решила пощадить мои чувства. – Она была практически без сознания. Так что навряд ли успела хоть что-то почувствовать.

Я кивнула, у меня сжало горло.

– Даже и не представляю, как ты смогла это сделать. Никогда не ожидала, что ты окажешься настолько храброй.

– Тейт, – запротестовала Хейли, ее голос стал сиплым от слез, – то, что сделала ты… Я бы так не смогла. Ты была… потрясающей.

– Мы все внесли свой посильный вклад, – сказала я. – И Хелен тоже. Но ты проявила запредельную смелось.

Явно польщенная, Хейли заявила, что пошла на это не только ради Мэдди и Эмили, но и ради нас с Хелен. После моего признания о том, как Джерри нас растлил, когда нам было четырнадцать, у Хейли невольно проснулась чувство вины из-за инцидента, произошедшего с ней в школе. Девочка из их класса забеременела, и все остальные девчонки затравили бедняжку. Хейли переживала за ту девочку и даже хотела ей помочь, но, проявив малодушие, промолчала. И вот сейчас, по словам Хейли, она поняла, что настал момент истины и она может в каком-то смысле реабилитироваться. В ответ я сказала, что какие-то вещи так или иначе к вам возвращаются, ведь, когда в школе пошли грязные слухи о нас с Хелен, остальные девочки тоже устроили нам обструкцию. А после того как Хейли поведала мне свою историю, я почувствовала, что печальная страница моей жизни была наконец перевернута. Я поделилась этим с Хелен, и она со мной согласилась.

Хейли сказала, что должна двигаться дальше. Чисто психологически ей было нелегко каждый день возвращаться в тот самый офис, и ее можно было понять. Она устроилась в отдел информационных технологий «Хандельсбанкен» со штаб-квартирой в Стокгольме, собираясь начать все с чистого листа. По словам Хейли, ей всегда хотелось выучить какой-нибудь скандинавский язык и для нее это будет отличным карьерным скачком. Она приступала к новой работе через две недели и уже подготовилась к отъезду, но собиралась приехать на судебный процесс.

Час спустя мы с Хейли попрощались, договорившись не терять друг друга из виду. Мы расставались с тем глубоким чувством, которое связывает людей, вместе переживших экстремальную ситуацию. И я знала, что, куда бы мы ни уехали и как редко бы ни встречались, мы до конца жизни сохраним возникшую между нами невидимую связь. Хейли, Хелен и я хранили секрет, окропленный кровью нашей подруги Мэдди, – секрет, который мы собирались унести с собой в могилу.

Дэн предложил мне вернуться на работу, чтобы можно было сделать запись в моем послужном списке, хотя и знал, что я откажусь. Я не собиралась возвращаться в офис даже для того, чтобы попрощаться. Слишком травматично. Я хотела закрыть и эту страницу тоже. Тем более что теперь я работаю у Ферн в качестве помощницы менеджера. Мне нравится помогать сестре управлять отелем, и я вроде бы неплохо справляюсь. Сестра спокойно отпускает меня на прослушивания и не возражает, чтобы я проявила себя как актриса. Такая схема нас с Ферн вполне устраивает. Сестра отправляет мне по электронной почте контракты на проверку, счета на оплату, доверяя при этом самостоятельно распределять нагрузку в отеле и сочетать ее с работой актрисы. Похоже, я наконец обрела равновесие. Я зарабатываю приличные деньги, занимаясь чем-то, позволяющим ощутить свою значимость, и в то же время имею возможность воплощать в жизнь свои творческие мечты, не зацикливаясь на том, смогу ли я реализовать себя как актриса, и не впадая «в зависимость от результата» (по-моему, это так называется). А кроме того, я по-прежнему жду результатов своего самого последнего театрального выступления, ведь это единственное, что сейчас имеет значение.