Шаг в пропасть

В результате мне все-таки удалось уснуть и с полчаса подремать. Когда я снова открыла глаза, за окном уже рассвело. Стараясь не обращать внимания на сосущее чувство под ложечкой, я встала с кровати, надела джинсы, толстый свитер и вышла на улицу проверить свою машину. Стояло холодное, ясное зимнее утро, окна машины заледенели. Я счистила лед, жмурясь от пронзительно-яркого света, затем села в салон и прогрела двигатель.

Когда я вернулась домой, Хелен ждала меня на кухне с пакетом плюшек.

– Машина в порядке. Она тебя ждет. – Я улыбнулась и, скинув кроссовки, осталась стоять в дверях.

Мы с Хелен посмотрели друг другу в глаза и крепко обнялись. Она тяжело вздохнула.

– Вот и все, Хел, – прошептала я ей на ухо.

– Я жутко нервничаю.

– Нервничать полезно, – ответила я. – Но естественно, в самую меру, отнюдь не так, как перед выходом на сцену. День, когда я перестану нервничать, станет тем самым днем, когда я перестану быть актрисой.

Хелен захватила пакет с плюшками и, проследовав за мной в гостиную, выложила их на тарелку на кофейном столике. Я взяла плюшку и потихоньку сжевала, пока делала разминку – растяжки и выпады. Холодный воздух меня взбодрил, я внезапно почувствовала прилив нерастраченной энергии. Хелен села, поджав под себя ноги, в кресло.

– А знаешь, кто меня больше всех нервирует? – спросила она. – Ты.

– Да я просто разминаюсь.

– Я о том, что ты сказала Джерри. Поверить не могу, что ты назвала его хреном собачьим.

– Ты бы видела его рожу! – ухмыльнулась я и, передразнивая Джерри, пробормотала: – Тебе кнец!

Хелен выдавила улыбку, неодобрительно покачав головой:

– Ти, ты играешь с огнем.

– Он меня не помнит. – Я прекратила разминку и рухнула на диван.

– Знаю. Но что, если это дойдет до него позже?

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы он знал, кто устроил ему ловушку.

– Нет, не хочешь! – взвизгнула Хелен.

– А что он мне сделает? – пожала я плечами. – Тогда ему придется признаться в том, что он в свое время нас растлил. Навряд ли у него хватит пороху.

Хелен бросила на меня предостерегающий взгляд:

– Осторожнее! Придерживайся сценария. Больше никакой отсебятины. О’кей?

День тянулся медленно. Мы с Хелен провели его, лежа на диване: смотрели одним глазом хичкоковский фильм и обменивались сообщениями с Хейли и Мэдди с помощью старого черного телефона «Нокиа», который Хейли купила для нас в магазине мобильников в Стретеме. («Предоплаченный. Без договора. Купленный за нал. Отследить невозможно», – сказала Хейли.) Похоже, все шло хорошо. Перед уходом на рождественскую вечеринку Дэн поссорился с Эмили, посадил дочь под домашний арест и конфисковал ее телефон, в результате чего телефон, якобы пропавший, оказался в полном распоряжении Мэдди, которая вскоре должна была начать отправлять сообщения.

В четыре часа дня Хелен поднялась в свою квартиру, чтобы одеться, а затем вернулась ко мне. В красном пальто и в туфлях на шпильке она выглядела шикарно. Мы стали ждать. К пяти часам за окном совсем стемнело. Сегодняшнего ясного морозного утра словно и не бывало. В половине шестого я отправила Мэдди сообщение:

Эй! Как все идет?

Все хорошо. Думаю, я его поймала!

Когда я получила этот ответ, у меня екнуло сердце.

Мэдди написала, что свяжется со мной через минуту. Я сидела, словно каменное изваяние, подтянув колени к груди и положив голову на сложенные руки. Хелен застыла в кресле напротив. Через пару секунд телефон загудел. Пришло сообщение от Хейли:

О’кей. Мы его сделали. Пора идти.

– Ну все, тебе пора, – посмотрев на Хейли, выдохнула я.

Она тут же начала действовать. Взяла ключи от машины из корзинки на столе, обняла меня и вышла из квартиры. Я поднялась на ватных ногах, открыла для Джорджа банку «Шебы», приготовила куртку и сумку. В субботу вечером Хелен доедет до Кенрик-Плейс за пятнадцать минут, еще пять минут она потратит, чтобы припарковаться и вызвать такси, которое должно было отвезти ее назад.

Двадцать пять минут спустя у меня зазвонил телефон, мой настоящий телефон. Я ответила.

– Привет, Тейт, – дрожащим голосом быстро произнесла Хелен. – Дико извиняюсь, но я звоню по делу. Я потеряла сережку. Все кругом обыскала, но ее нигде нет. Должно быть, обронила вчера вечером.

– Не может быть! – ахнула я. – Дорогая сережка?

– С бриллиантами! – воскликнула она. – Серьги очень ценные. Уникальные. Вторых таких нет. Бабушка подарила мне их перед смертью. Они… – Она сделала паузу, и я услышала всхлипывание. – Единственное, что у меня от нее осталось. Я должна найти сережку!