Шаг навстречу

— Ах, Ричард, твоя бабушка любила тебя и твою мать. И меня. Но я всегда шла чуть после вас, потому что я не была ей родной по крови. Но у вашей бабушки была еще одна любовь, о которой она никогда не забывала, хотя большую часть своей жизни провела вдалеке от нее. Это Ирландия, Ричард. Я ведь только инструмент, способный помочь в том, что она хотела сделать ради этой любви. Она выбрала меня, чтобы передать свое состояние этой стране. Разве ты не видишь? Теперь, когда ты мне все рассказал, я понимаю, как вам обоим больно. Это не грех. Ты имел право негодовать и страдать, и спрашивать, почему мне достались такие деньги. Но сомневаться в себе, Ричард? Как это могло случиться? Прежний Ричард просто сказал бы — значит, так получилось, придется жить с этим. Ричард, которого я любила, держал судьбу за хвост и точно знал, чего он хочет и куда идет. Прежний Ричард принял бы решение своей бабушки, потому что уважал и любил ее. Мы не можем повернуть события вспять. Что случилось, то случилось. Но если ничего нельзя поделать с тем, что произошло, то, может, мы научимся жить с этим? Если твоя мать будет лелеять свою рану и ранить меня, бабушка от этого не вернется назад, чтобы объяснить своей дочери все, что было в глубине ее души. Если ты перестанешь любить меня или себя, то положение от этого не изменится.

— Я ничего не хочу менять, Бриджет, — вздохнул Ричард. — Я хочу, чтобы все было как прежде. Неделю назад наш мир был в безопасности. Теперь он разлетелся на куски. Моя мать ощущает себя брошенной. Ты хочешь, чтобы я любил тебя так, как будто ничего не случилось, как будто ты прежняя ласковая, доверчивая девушка, ухаживающая за моей бабушкой. Но ты уже не та, как и я больше не тот человек, от прикосновения которого все превращается в золото. Как мы сможем любить друг друга по-прежнему?

— Ричард! Ответ в том, чтобы просто любить друг друга. Разве ты не видишь, как я тревожусь за тебя? Разве ты не видишь, что любовь может все на свете изменить? Я могу залечить твою рану. И не тем, что верну деньги твоей бабушки, а своей нежной любовью к тебе. Я могу все изменить, потому что, как бы ни шла наша жизнь, каждый день привносит в нее нечто новое.

— Может, и так, — сказал Ричард, и Бриджет поняла, что он согласен. Если бы они могли развеять боль, которую причинило им завещание миссис Килберн, им ничто больше не угрожало бы.

Ричард неотрывно, с тоской смотрел в полные надежды и обожания глаза Бриджет, чувствуя, что может раствориться в них. Если бы он присмотрелся пристальнее, то увидел бы себя таким, каким видела его она — человеком, достойным любви и уважения. Может, рядом с Бриджет он смог бы избавиться от своих страданий, засунуть их в сундук и накрепко запереть. Со временем вопросы, которые отравляли ему жизнь с тех пор, как было оглашено завещание Моры Килберн, позабудутся. И этим вечером, в тишине дома его бабушки, окруженный ее любимыми вещами, Ричард снова ощутил ее нежную любовь к нему. Снова и снова Мора Килберн проявляла свою любовь, ничего не требуя взамен. В эту минуту Ричард перестал сомневаться и принял ту любовь, которую предлагали ему сейчас, в этом доме, где всегда были так щедры в любви. Обеими руками он взял лицо Бриджет и стал внимательно вглядываться в него. Она не пошевелилась, не моргнула — она понимала, что сейчас Ричард поймет, любовь ли владеет его сердцем, или боль от того, что он считал предательством со стороны бабушки. Бриджет затаила дыхание, надеясь, что стук ее сердца не спугнет его. Она молила Бога, чтобы Ричард сумел заглянуть в ее сердце и увидеть, как она его любит. Молча она умоляла его понять, что его любовь для нее превыше всего.

Девушка почувствовала, как напряглись его руки, когда он запустил пальцы в ее волосы. Он медленно вел ладонями по ее шее, пока его пальцы легко не коснулись ее горла. Ричард ласково поглаживал ее бархатистую кожу, потом его ладони поползли по ее плечам, затем по спине. Пальцы были широко расставлены, словно он измерял ее тело, затем его руки сомкнулись на ее талии, так что Бриджет чуть не задохнулась. И только тогда он понял, только тогда осознал, что на самом деле жило в его душе все это время. Он притянул Бриджет к себе. Жадно приник к ее губам, заставляя их открыться, он словно пробовал ее на вкус, так, как никогда не делал раньше. Бриджет неистово обняла его за шею, прижавшись к нему всем телом, словно долго спавшее пламя ныне яростно вспыхнуло в них обоих.

Они падали, падали на пол. Они нежно перекатывались друг через друга, шепча, прикасаясь друг к другу, покусывая, и ни один не был в силах насытиться другим. Они восхищенно ласкали кожу друг друга, их сердца бились в такт, и всякая действительная и воображаемая боль уходила из сердца. Они забыли обо всем, кроме желания.