Ш из Б 2 (СИ)

— Жарко, — вяло отозвался Рыжков. — От духоты этой проклятущей в сон клонит.

— Ничего, сейчас взлетим, на высоте попрохладней станет, — успокоил его экспат.

— Перебиты, поломаны крылья, — затянул вдруг Прорва старую песенку, переделанную летчиками.

Дикой болью всю душу свело

И зенитными пулями в небе

Все дороги мои замело.

Я хожу и лечу, спотыкаясь,

И не знаю, куда упаду…

— Брось, хватит грусть-тоску нагонять, — недовольно поморщился Дивин. — Не тереби нервы. Вон, даже Шварц от твоего воя сбежал куда подальше.

— Грубый вы человек, товарищ старший лейтенант, — вздохнул с сожалением Рыжков. — Ладно, пошли молча.

Лететь второй раз было тревожнее. Во-первых, на кону стояла судьба многих сотен танкистов и пехотинцев, что могли попасть во вражескую засаду. А, во-вторых, оба летчика понимали: надо не только подтвердить прежние данные, но и уточнить количество гитлеровцев, спрятавшихся у Прохоровки, их точное местонахождение. А это не так-то просто, ведь фрицы явно не будут снова столь любезны, что отпустят разведчиков восвояси без стальных «гостинцев». Наверняка ведь насторожились после их первого пролета и постарались плотно прикрыть район от незваных гостей.

Дивин решил попробовать исполнить старый трюк, что выручал его уже несколько раз. Пролететь через линию фронта, а потом зайти в нужный район из тыла немцев — глядишь, не сразу поймут, что это советские самолеты. К слову, время подлета к нужному району рассчитали так, чтобы попасть на обеденное время. Черт его знает, немцы — аккуратисты, вдруг часть зенитчиков будет занята приемом пищи? Тем более, суматоха сейчас в воздухе будь здоров. То и дело проносятся в разных направлениях большие группы бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков. Обе стороны лупят по противнику что есть мочи.

Но, на самом деле, особых иллюзий Григорий не питал. Так, больше уговаривал сам себя, да старался подбодрить Прорву и стрелков. Понимал, лупить их будут в хвост и в гриву. «Эрликоны» обеспечат им горячий прием. Эти швейцарские зенитные орудия, спаренные, счетверенные, смонтированные на турельных установках, которые приводились в действие небольшим, но мощным моторчиком, легко вращались на триста шестьдесят градусов и били точно и кучно. На высотах до двух тысяч метров опасны неимоверно! А двадцатимиллиметровые снаряды снабжены самоликвидаторами и даже не встретившись с целью взрываются в воздухе, поражая осколками все и вся.

На контрасте с другими зенитными снарядами, снаряды «эрликонов» трассирующие, разноцветные. Чаще всего ярко-оранжевые. Наводчикам орудий это помогает лучше целиться. Ночью, против наших «кукурузников» в паре с ними обычно еще используют прожектора. Убойное сочетание.

Экспат сориентировался по карте и полетному времени. Совсем скоро будут на месте. Ага, вон уже железка показалась.

— Гриша, приготовились. «Соколы», вижу цель, начинаю работу, — это уже истребителям.

— Принял, — скупо отозвался Каменский. Даже при всей остроте своего чудо-зрения Дивин не мог рассмотреть, куда подевались «яки». Видать забрались на самую верхотуру и бдительно наблюдают за крадущимися над самой землей «илами». В принципе, нормально, у кого высота, у того и преимущество. Как там было в материалах Махрова: «Высота, скорость, маневр»? Так, вроде, определял формулу успешного боя известный советский ас Покрышкин. Точнее, будет определять. А, не суть! Сейчас голова болит о другом.

Экспат впился глазами в землю. Трудно, ох как трудно выдержать правильный курс. Все изрыто бомбами и снарядами, тут и там разбросаны остовы сгоревшей техники: бронемашины, танки, орудия, повозки. Кое-где лежат сбитые самолеты — и наши, и фрицевские. Вместо указанных на картах дорог появилось множество новых — военных — от автомашин и танков. Они причудливо петляют, разделяются, сходятся и вновь разбегаются.

Григорий опять сверился с картой, закрепленной в самодельном планшете на колене. Отрезок в пару-тройку километров перед началом аэрофотосъемки недаром назывался участком уточнения боевого курса — перед тем, как нажать на кнопку, следовало подправить курс.

— Прорва, на пять градусов довернем. Действуем по плану.

Ну, «четверочка», вывози, родная! И прости, тебе сейчас достанется.

* * *

Чтобы правильно отснять участок обороны противника, нужно пройти над ним максимально точно. Фотоаппарат АФА-3с, который обычно ставился на Пе-2, был довольно капризен и требователен к условиям съемки. Вот и сейчас паре «ильюшиных» предстояло преодолеть линию километров в двадцать-двадцать пять. Это примерно пять минут полета. Именно на столько хватит пленки. Но эти пять минут надо идеально выдерживать курс, высоту и скорость. Дернулся — пиши пропало, все смажется. Снимки не получатся и придется начинать все заново.