Ш из Б 2 (СИ)

— Я не видел ничего, товарищ лейтенант, — убитым голосом сообщил ведомый.

— Как не видел? — изумился экспат. — Вообще ничего? Как по нам фриц из винтовки стрелял?.. Машины в Константиновке?.. А то, что стрелок мой еще одного стрелка из пулемета приголубил?.. И как я на танкетки бомбы бросал? Что, тоже нет?.. Ну, ты даешь! Рано я тебя похвалил, ох, рано. Придется исправлять ситуацию. Иди, заполняй летную книжку, после поговорим.

М-дя, положеньице. Хотя, что еще можно было ждать от человека, который давным-давно не летал. Какой там у него сегодня полет был после возвращения в авиацию — пятый? Или шестой? Хорошо еще, что хоть что-то в памяти отложилось, смог машину домой привести. Но, чувствуется, придется заняться воспитанием новичков с удвоенной энергией, потому что чутье подсказывало ему — новые кровопролитные бои не за горами и идти в них лучше, имея за спиной подготовленных летчиков.

* * *

«В течение … апреля на фронтах существенных изменений не произошло». — Фраза, что звучала из репродукторов каждый день могла бы ввести в заблуждение кого угодно, но только не бойцов действующей армии. И хотя летчики и техники по-прежнему продолжали свое обучение во «фронтовой академии», а количество вылетов резко упало, никто не обольщался. Все прекрасно понимали, что скоро опять начнется тяжелая воинская работа. И хорошо подготовиться к ней означало выжить.

Общаясь постоянно с новыми пилотами, Григорий подметил такую закономерность. Первые самостоятельные полеты они выполняли старательно, как учили. Но со временем у каждого из них начинало появляться что-то новое, свое, индивидуальное и о наставлении по производству полетов и словах инструктора забывали.

Этот своего рода переходный период длился примерно с седьмого по двенадцатый вылет. А ведь многие жизненно необходимые умения и навыки еще не отложились в памяти, не стали частью летчика и потому даже самое незначительное усложнение в обстановке или условиях полета было чревато летным происшествием.

В Империи курсанты очень много времени проводили на тренажерах, имитирующих полет и поэтому риск пострадать по-настоящему сводился к минимуму — слишком дорогое удовольствие воспитывать пилота ВКС, чтобы позволить себе потерять его по глупости. Но на Земле, естественно, таких компьютерных симуляторов пока не существовало. Имелись в некоторых летных училищах механические тренажеры, но на фронт они, естественно, не попадали. И приходилось выкручиваться по-другому.

В частности, был такой забавный с виду способ обучения, как пеший по-летному. Что это такое. Курсант, или молодой летчик, идет по специально оборудованному участку земли. На нем воссоздано в миниатюре летное поле и окружающая местность со всеми характерными ориентирами, контрольными и поворотными точками. Ученик движется не спеша, объясняет свои действия на том или ином участке маршрута, решает вводные, которые подбрасывает ему инструктор.

Внешне все выглядит как игра, но на самом деле практически сразу выявляется степень готовности летчика, в памяти у него остаются основные элементы будущих заданий, повышается готовность к преодолению возможных трудностей, с которыми он может столкнуться в воздухе. Очень полезное упражнение. И очень удобно, что проводить его можно практически в любом месте и в любое время.

А потом можно усложнить задачу и отрабатывать условный полет в составе двух, трех экипажей, всей эскадрильей. Смеются окружающие? Ну-ну...

Помимо этого Дивин учил молодых пилотов бегло читать приборы, заставлял их часами просиживать в кабине «ильюшина», отрабатывать умение быстро определять дальность до цели, а стрелков правильно прицеливаться, используя в качестве мишеней взлетающие и садящиеся самолеты.

Товарищи ворчали, злились, но экспат был неумолим. Тот случай, когда во время разведывательного полета он потерял из виду Стеблина, занозой сидел у него в голове. И пусть в том не было его вины, что с того? Мелочь, пустяк, скажете? Для кого как. В небе за подобные мелочи порой приходится расплачиваться по очень дорогой цене.

В начале мая Нарком обороны потребовал усилить борьбу с железнодорожными и автомобильными перевозками в тылу противника. «Удары по железнодорожным составам, нападения на автоколонны... считать важнейшими задачами наших Военно-воздушных сил», — говорилось в приказе. А еще предписывалось охотиться за легковыми машинами.

Тут и дураку станет ясно, что гитлеровцы затевают наступление, а Красная Армия старается всячески помешать этому, срывая перевозки и дезорганизуя работу фашистских штабов — в легковушках ведь не простые солдаты ездят. Григорий, исходя из полученных в училище знаний, постарался бы добавить к этому превентивный удар по вражеским аэродромам, чтобы обеспечить себе превосходство в небе. Но... очень быстро осознал, что в здешних штабах тоже не идиоты сидят.