Ш.А.Х. и М.А.Т. или иномирянка в дураках

— Мало приятного, конечно, когда кто-то в курсе о том, что ты уже далеко не молод, — констатировал он, перебирая мои волосы. — И знаешь, пожалуй, мы оставим всё, как есть. Я не хочу тебя шокировать.

Я глубоко вдохнула, понимая, что Кариса меня ни в чём не обманула. За это ей, конечно, спасибо, но мне-то как с этим жить?!

— Всё настолько ужасно?

Евангелион усмехнулся, приблизился к моему лицу и заглядывая прямо в душу произнес:

— Я давно отказался от этой внешности, мату маи. Потому что она уже давно не соответствует моему душевному возрасту. Волосы не такие, как прежде. Взгляд безэмоциональный и уставший. На коже явные признаки старости.

Я гулко сглотнула, борясь с притяжением и диким желанием коснуться его губ. От этих слов до костей пробрало противоречием. Хотелось слезть с него и уползти. Хотелось прижаться и не отпускать.

— Значит не покажешь, — вздохнула я, уже не надеясь на положительный ответ.

— Я уже, кажется, говорил, что ты прикипела к земной оболочке. Не повторяй сейчас ту же ошибку, мату маи, потому что внешность ничто, — он улыбнулся, но так и не дождавшись от задумчивой меня ответа сообщил, — Нас ждут.

Рядом вспыхнул портал, но я не торопилась покидать оккупированные колени, задумавшись над его словами. Даже, если его настоящая внешность уже рассыпается от ветхости, это не отменяет моих к нему чувств. Возможно, кто-то бы сказал о том, что всё это противоестественно и неправильно, но на ум сразу приходят народные мудрости: “Любви все возрасты покорны” и “С лица воду не пить”. Любовь, она ведь штука непредсказуемая. Кто знает, где и кого в следующий раз подстрелит амур и в какое место попадёт знаменитая стрела. Ведь только мне решать, как мне быть, тем более совершенно не представляю своей жизни без человека, что находился рядом со мной всю мою жизнь. И пусть найдутся в Этраполисе те, кто меня осудят, в том числе и Кариса мне, честно говоря, плевать.

Посмотрела в искрящиеся омуты, улыбнулась от всей души, а когда одна бровь Евгеши удивлённо поползла вверх и вовсе позволила себе то, что давно хотела — поцеловала.

Нежно-нежно, захватив мягкую губу в плен. Запустила пальцы в гладкие волосы и смяла, чувствуя, как смыкаются сильные руки на моей талии. Из груди вырвался тихий стон, когда всё нутро прошибло жаркой волной, а потом всё закончилось.

Евангелион прекратил это безумие рывком.

— Не сейчас. — Выдохнул, глядя слегка неадекватно, и почти сразу поднялся со мной на руках, чтобы стремительно войти в портал, где нас ждали.

Зал посвящения и в правду оказался залом посвящения. Между прочим, это первая комната в академии, в которую я попала и где стала ванпайром. Ну что сказать? С тех пор тут ничего не изменилось. Та же пентаграмма на полу, перевернувшая мою жизнь с ног на голову, стрельчатые окна и колонны. Кажется, что с тех пор прошло очень много времени, что случилось это в прошлой жизни, но как выясняется, всего-то три месяца минуло.

В зале было очень много народу. У стены стояли какие-то мужчины в серых одеждах, больше похожих на монашескую рясу, один, из которых выбивался внешне на их фоне. Его сразу можно было определить, как главного, ибо только у него на шее висела какая-то хрень в виде кожаного колье. С противоположной стороны стояли, как адепты, так и учителя академии, среди которых я распознала О’Шена и собственный взвод, в чьи ряды уже прибились оставленные нам Лютый и Тёмный. И тут же находились уже известные нам судьи.

Встретили нас удивлённым взглядом, поскольку Евгеша, как мне показалось, совершенно не желал расставаться со своей ношей, продолжая, как ни в чём не бывало держать меня на руках. А вот реакция присутствующих ему не понравилась. Он прищурился, глядя на “монахов” и все мужчины, за исключением моего взвода, рухнули на одно колено. Женщины в приветствии склонили головы.

— Её Величество Васелия явилась по вашему требованию. — Насмешливо протянул Евгеша, отпуская, наконец, меня на пол.

Как хорошая девочка встала подле него, пытаясь врубиться в происходящее. И практически сразу мои плечи оккупировали фамильяры.

“Монахи” переглянулись, поднимаясь на ноги, а один, тот, что отличался внешне, и вовсе вышел вперёд.

— Властью данной мне… — начал он монотонно.

Мстя фыркнула и продолжила шепотом:

— Объявляю вас мужем и женой.

Евгеша, стоявший рядом, скосил на неё весёлый взгляд и ответил:

— Чуть позже, моя хорошая.

Ну, естественно всё это длилось считанные секунды, потому что “монах” далеко в своей речи не ушёл.

— …Великой и собранием каготов, я собрал вас здесь, чтобы рассудить Евангелиона Аваардэ. Тридцать лет назад, в стенах этого зала, он дал клятву Великой, что исполнит её просьбу или сгинет в ужасных муках в виконтальском лесу. Как кагот той клятвы, я ответственно заявляю, что четвёртый пункт выполнен не был!

— Так ведь, Карсайто Варнингейл и королева уже помолвлены. Имеет ли значение, что церемонии бракосочетания ещё не состоялась? — подал голос О’Шен, пока я вникала о каком пункте идёт речь.

— Да, имеет!