Ш.А.Х. и М.А.Т. или иномирянка в дураках

— Ты же чувствуешь это… — Жаркий шепот на ухо, едва касаясь кожи горячими губами. — Ты же хочешь. — Стрелой прямо в сердце.

Его руки осторожно поглаживают мои бока, не понимая, что мне это претит. Он лишь очередной выверт моего сознания. Искусная подделка, которую с легкостью можно перепутать. Он вызывает такие же чувства, но я-то знаю на что смотреть. Евгеша себе подобного не позволит, я уверена… Или нет?

Он целует меня в шею, а я молчу, противясь тому, что начинает во мне клокотать, как лава в жерле вулкана. Бурлить, как тёмные воды в неспокойном океане.

Мой разум устал от этих галлюцинаций. Я устала. Мне всё время приходится убеждать себя, что это всё не настоящее, что всё навеянное, и как результат, в этом видении я связана верёвками.

Какое оно по счёту? Сколько времени прошло? Наверное, вечность, не иначе.

— Давай, поцелуй меня. — Шепот шелестом листьев, и я, наконец, делаю в корне противоположное. С силой всаживаю клык в нижнюю губу, чтобы боль заполонила все ненавистные мне сейчас желания.

Боль прокатилась волной и тут же погасла в очередной вспышке сознания.

*****

Тишина в помещении гнетёт, как никогда. Евангелион молча наблюдает за действиями единственного лекаря, который был посвящен в некоторые тонкости его жизни. На столике расставлено множество склянок, банок, а на кровати лежит она. Коса красных волос растрепалась, лицо бледное, губы обескровлены, а на лбу испарина, хотя от прежних ран не осталось и следа.

Он нервничал всё сильнее, потому что отдал уже не одну пинту своей крови, а легче ей не становилось, хотя так не должно быть. Кровь первородного лучшее лекарство для ванпайров, ведь они созданы по их образу и подобию.

Пока лекарь смешивал зелья в различных пропорциях и проверял реакцию её крови на препараты, Евангелион держал её за руку, прикасаясь губами к прохладной нежной коже.

Временами она проявляла признаки жизни глубокими судорожными вздохами, но он видел, что это не боль, а скорее волнение. Что она там видит? В какие пучины погрузил её яд укушенного кхаэда? Это же надо было додуматься, укусить джина… Всё равно что прокусить пакет со змеиным ядом. Самоубийство. Он понимал, что это незнание. Понимал, что погрешность обучения, а ещё винил себя в этой ситуации. Зная, что там полно опасностей, он не должен был её отпускать. Не должен был позволять ей принимать решения, но видит Бог, он хотел, как лучше, для воспитания в ней сознательности.

— Давайте попробуем ещё раз. — Отвлёк его лекарь. — Я добавил несколько ингредиентов, должно сработать. По-крайней мере, её кровь реагирует хорошо.

Евангелион с готовностью лег рядом с Василисой и прижал юное тело к себе. Лекарь кивнул, а через мгновение ввел иглу под кожу, прямо в вену.

Секунда, две, три. Василиса дёрнулась, как от удара, болезненно выгнулась, шипя, как кошка. Евангелион держал её крепко, чтобы она сама себе не навредила, мало ли. Стиснул зубы и держал, мысленно готовясь к тому, что дальше будет хуже, но…

Резко распахнула глаза и взглянула на него так, что его сердце в этот миг остановилось. В её бездонных зелёных глазах плескался страх.

*****

Тугая боль скрутила всё тело, по венам заструился огонь, создавая смертоносную паутину, накрывая удушливой волной, но как это пламя разрослось, так и схлынуло.

Я чувствую, как крепко меня сжимают в объятиях, не давая вырваться, слышу, как быстро бьётся его сердце, знаю, что сейчас последует, и чтобы это предотвратить открываю глаза, отыскиваю его лицо и произношу довольно жестким тоном.

— Последнее китайское: руки убрал.

Взгляд Евангелиона стал острее ножа, но он выполнил моё требование. Посмотрел куда-то в сторону и кивнул. Только после этого я увидела, что мы были не одни, а с нашим академическим лекарем, который цепким взглядом наблюдал за моими действиями.

— Я не вижу каких-либо отклонений, но ей не помешает полноценный отдых.

Хмыкнула.

— Это мы уже проходили. — Закатила я глаза. — Давайте уже что-нибудь более динамичное.

Лекарь, взглянув на проректора только пожал плечами и удалился, как и в других видениях оставив нас наедине. Евгеша же, не спешил что-либо говорить. Просто рассматривал моё лицо непроницаемым взглядом, и даже не думал вставать с моей кровати, что не было для меня удивительным. Но я радовалась его бездействию. Это было, как глоток свежего воздуха, получить вот такую передышку, где не нужно бороться со своими чувствами или галлюцинациями.

— Что, надоело? — донесся тихий вопрос, от которого я даже не вздрогнула, потому что подсознательно ожидала, что он заговорит.

Я только хмыкнула в ответ. До подобных разговоров дело ещё не доходило.

— Хочешь, я помогу выбраться?

Я перевела на Евгешу взгляд.

— Ты? — Насмешливо спросила я. — Думаешь, поверю после всего, что сотворил?