Сгореть дотла

Я действительно хочу, чтобы он перестал называть меня парнем, это действует мне на нервы.

Чувствуя тяжесть пистолета в своих руках, я игнорирую его и направляю в его сторону.

— Посмотри на себя, ты даже не понимаешь, что делаешь, — говорит он со смехом, широко разводя руки, и я приподнимаю бровь, глядя на него. — Это потому, что мой босс хочет купить твою девушку или что-то в этом роде? Ее девственность все еще цела, ее отец подтвердил это, так что это не значит, что мы действительно берем у тебя какую-то киску, верно? Ты можешь просто двигаться дальше, пока мы оскверняем каждый дюйм ее тела…

Я нажимаю на спусковой крючок так чертовски быстро, желая заткнуть рот этому дерьму, что пуля не попадает ему прямо между глаз, а входит в череп чуть выше правого глаза.

Это происходит в замедленной съемке. Пуля выходит из его черепа в затылке и попадает в дверь позади него, после чего этот гребаный хорек падает на пол.

Брызги крови окрашивают меня и стены, когда вокруг него мгновенно образуется красная лужа, но я ничего не чувствую. Ни раскаяния, ни сочувствия, ни раздумий. Ничего, кроме спокойствия и тишины.

Если мне придется уничтожать каждого такого ублюдка, который приблизится к Бетани, я, блядь, это сделаю.

Я провожу рукой по лицу, заставляя себя сосредоточиться на том, что мне нужно сделать сейчас, и складываю это воспоминание в маленькую коробочку на задворках своего сознания.

Я убил человека. Я не в первый раз делаю это от имени Физерстоуна и не в последний. Нет, если я приму предложение Марии, что весьма вероятно при таких темпах. Я был бы сумасшедшим, если бы не заключил сделку с участницей "Кольца", особенно когда она наполовину порядочный человек, который отличает хорошее от плохого, даже если она немного пугающая.

Выйдя из-за деревьев, я надеваю бейсболку на место. Я знаю, Бетани сказала, что здесь нет никаких камер слежения, но на всякий случай я спрячу свое лицо. К тому времени, как я закончу здесь, у меня либо будет информация об Эшвиллах, которая поможет мне защитить Бетани, либо я установлю собственную охрану внутри, чтобы я мог найти больше информации о темных сделках ее отца и аукционе. В любом случае, это беспроигрышный вариант.

Я направляюсь к заднему крыльцу, удивленный тем, насколько тихим и умиротворенным кажется это место на самом деле. В ту секунду, когда я поворачиваю дверную ручку, позволяя ей распахнуться, как и говорила Бетани, я не могу избавиться от ощущения темноты в этом месте. Я не могу точно сказать, что именно, но это зло, и оно вызывает у меня щемящее душу чувство дежавю из тех времен, когда я был ребенком.

Снаружи он выглядит причудливо, хотя декор из темного кованого железа делает его похожим на привидение. Войдя внутрь, я с удивлением обнаруживаю совершенно другой дизайн и сильно модернизированную кухню.

Здесь все белое и хромированное, вся бытовая техника высокого класса, но когда я медленно и бесшумно пробираюсь по дому, я нахожу и другие детали, которые давно устарели. Например, маленькая гостиная в передней части дома с ковром цвета зеленого горошка и стенами из темного дерева.

Становится очевидным, что любые комнаты, в которые могут попасть их гости, отделаны по высоким стандартам, в результате чего неиспользуемые комнаты остаются замороженными во времени, совершенно нетронутыми. Это жутковато, но красноречиво.

Бетани сказала, что кабинет ее отца внизу, и это будет моим основным направлением, но я хочу быстро установить каналы безопасности за пределами комнаты Бетани. Я не хочу вторгаться в ее личную жизнь, но мне нужно знать, когда к ней приближаются ублюдки, особенно ее родители.

У меня сводит челюсть, когда я вспоминаю, как она говорила, что ее родители смотрели, как этот ублюдок Брюс прижимал ее к столу и кончал ей на спину. Он тоже, блядь, на первом месте в моем списке дерьма.