Сфинксы XX века

Жорж Сент-Жорж (Париж): «Самое скверное — это то, что эта практика (сейчас затихшая) была использована мировой прессой таким образом, что возбудила совершенно ложные надежды о возможности менять сердца, как батареи в любом электромеханизме. Получилась нездоровая сенсация, и если проф. Барнард не женился на Жаклин Кеннеди, то просто зазевался».

Антуан Тюлье (Марсель): «Экспериментальная трансплантация органов человеческого тела, результаты которой для будущих больных весьма сомнительны (несмотря на всю рекламную шумиху), приносит безусловный вред, отвлекая медицинские силы, которые следовало бы использовать для обеспечения сегодняшним больным нормальных условий лечения… По-моему, это соперничество жаждущих славы „медицинских звезд“ необходимо прекратить».

Александр Вишневский (Москва): «Считать, что проблема трансплантации человеческого сердца уже решена, — преждевременно. Первый вопрос, который возникнет, — это вопрос о преодолении тканевой несовместимости пересаженного сердца».

Юрий Лопухин (Москва): «Операции трансплантации сердца я считаю преждевременными».

Борис Петровский (Москва): «Не умаляя значения подобного эксперимента для будущего науки, не могу не отметить, что у советских медиков есть своя точка зрения по поводу экспериментов на человеке. Известно, что советская медицина наиболее гуманная. Никаких иных побуждений, кроме помощи больному, у нас нет. Поэтому даже самого тяжелого больного мы должны попытаться спасти всеми доступными врачу средствами. В арсенале советского медика для реанимации существует много методов: искусственное кровообращение, искусственное дыхание, гипотермия, снабжение тканей и органов кислородом (оксигенизация), искусственная почка и многие другие.

Мы считаем, что если даже человек перенес инфаркт миокарда или страдает хронической коронарной недостаточностью, пусть он живет, соблюдая определенный режим, с собственным больным сердцем. (Можно привести очень много примеров, когда люди, перенесшие инфаркт, продолжают успешно работать.)

Видимо, решиться на пересадку сердца можно только в тех случаях, когда оно остановилось и больной погиб, то есть находится в состоянии клинической смерти, и никакие средства реанимации (оживления) не помогают уже восстановить функции сердца. Если пересаженное сердце поможет продлить жизнь такому больному — пусть на несколько недель или месяцев, — это будет оправдано как с моральной, так и с юридической точки зрения.

Еще более ответствен выбор донора. Совершенно очевидно, что у живого человека удалять для пересадки другому сердце, печень или легкое недопустимо. Исключение составляет только почка… И вот перед хирургом появляется дилемма: с одной стороны, необходима пересадка свежего органа, с другой стороны, недопустимо брать орган даже у тяжело больного или перенесшего травму, но еще живого человека, у которого не погасли функции сердца, легких, мозга и имеется надежда на оживление. По всем юридическим и моральным законам необходимо принять абсолютно все меры для оживления такого человека (искусственное дыхание, трахеотомия, остановка кровотечения при травме, трепанация черепа при кровоизлияниях в мозг, наконец, закрытый или открытый массаж сердца).

Можно привести много примеров, когда удавалось восстанавливать функции прекратившего биться сердца после трех-четырех и даже более часов его непрерывного массажа. Необходимо подчеркнуть, что эти активные мероприятия, в известной (иногда в большой) степени травмирующие органы, особенно сердце, абсолютно недопустимы там, где мы хотим взять сердце для пересадки. Врачи, определяющие допустимость пересадки, должны иметь трезвую голову, быть объективными.

Вполне понятно, что в Советском Союзе мы должны развивать проблему трансплантации спокойно и осторожно, только в крупных учреждениях, оснащенных соответствующим оборудованием.

Проблема пересадки органов очень интересная, перспективная. Ее нужно всеми силами развивать в научном плане, разрабатывать ее технические, иммунологические, юридические и организационные разделы. Мы уверены, что будущее принесет крупные успехи в преодолении иммунитета, обеспечении безопасности пересадки тканей и органов, надежности приживления».

* * *

Что сказать в заключение этой главы? Высказать еще одно — свое — мнение? Или лучше привести какие-либо объективные критерии? Конечно, лучше объективные и, конечно, лучше, если это будут цифры. Давайте посмотрим динамику ежемесячного количества пересадок сердца, осуществленных после первой операции Барнарда.

1968 год: январь — февраль — 4, март — апрель — 1, май — июнь — 16, июль — август — 14, сентябрь — октябрь — 34, ноябрь — декабрь — 32.

1969 год: январь — февраль — 14, март — апрель — 14, май — июнь — 5, июль — август — 3, сентябрь — октябрь — 4, ноябрь — декабрь — 2.

Увлечение явно прошло. Сенсационность кончилась. Первый штурм сменяется длительной осадой твердыни несовместимости.

Пересадка сердца — сказка или реальность?

Сначала я расскажу вам сказку.