Сфера времени

Вино вдруг резко отдало кислятиной. Фрося подавила в себе желание выплюнуть жижу обратно в бокал. Сглотнула и отвернулась к окну. Впервые в жизни мелькнула мысль, что долголетие не только благо, но и зло. Каково это иметь здоровье, годы жизни в запасе и видеть, как стареют и умирают родные люди. В эту самую секунду она чуточку поняла мать. Каждый день смотреть на угасающего мужа, ничем не в состоянии помочь — это невыносимо.

Мысль об отце ударила по нервам, и свинцовым шариком перескочила на понимание того, что Марго и Елисей тоже не изменённые. Супругу взяла семейная ячейка из трех отцов. Елисея же они с боем забрали из социального центра для несовершеннолетних. И тот, и другой были незапланированными детьми из нижних каст, мамы которых по какой-то причине скрыли свою беременность, но заплатить штраф за несанкционированное размножение не смогли. В таком случае биологические родители подвергались принудительной стерилизации, а младенцы изымались и воспитывались в специальных учреждениях. Дети с отсутствием наследственных заболеваний и с высоким интеллектом вставали в очередь на место в новой семейной ячейке. Однако долголетия это никому не добавляло.

— Не грусти, — Марго ободряюще улыбнулась, прекрасно догадываясь, вокруг чего сейчас крутятся мысли её супруги. — Смерть лишь завершение жизни. Всё в мире подчинено законам природы. Живое рождается, растёт, стареет и умирает. Извечный цикл. Тебе ли, как историку, не знать?

— Да… — Ефросинья потерла виски. Боль в голове набирала обороты. Кажется, повернешь не так голову, и мигрень воткнёт раскалённую спицу в мозг. — Просто порой мне кажется, что Человек взял на себя функции эволюции. Выращивается новый вид homo futuris, а рядом будет прыгать с ветки на ветку и бить палкой по пищевому автомату вымирающий homo sapiens.

— Тебе не кажется, — жестко усмехнулась Марго, — всё так и есть. Притом настолько явно, что это уже даже вы, историки поняли. Не обижайся. Просто медицинское сообщество «включило сирену» по этому поводу еще лет сто назад, но с приходом к власти Золотой сотни все научные доводы за и против превратили в шоу, рекламу, бренд. Теперь генноизменённый ребенок — это знак престижа семейной ячейки.

— Ты жалеешь, что мы взяли Елисея?

— Нет! Напротив, я переживаю за него. Страшно боюсь, что в какой-то прекрасный момент его супруг или супруга помашет ручкой и променяет жизнь с ним на кого-то из долгоживущих.

Ефросинья вновь прикусила губу больно, до металлического привкуса во рту.

— Ты осуждаешь меня? — спросила она тихо.

— Что? Нет, конечно! — Марго немного стушевалась. Забыла, что каждая беседа всегда имеет, как минимум, два дна, и сейчас она неосторожно пробила оба.

— Ты вправе так поступить. У нас с тобой с самого начала брачный договор был сроком на пять лет. Мы его продлили только для того, чтоб Елисея воспитать. Теперь он уже большой мальчик. Скоро полное совершеннолетие получит. Нет, я не считаю твое решение о разводе чем-то неправильным. Мы получили от брака всё что хотели: гранты, признание, первую категорию, любимую работу. Но, знаешь, мне иногда кажется, что семья — это несколько больше, чем экономическое и социальное партнерство.

Фрося уставилась на супругу непонимающим взглядом. Больше? О чем она? Всегда, с древних времен, семейная ячейка строилась по принципу целесообразности. Обширные семьи у крестьян — для возможности получать и обрабатывать землю. Династические браки — для укрепления политических позиций. Мезальянсы — для получения финансовой выгоды. И так далее. Глупые сказки о любви, возникшие в эпоху романтизма, позволяли молоденьким невестам видеть в подсунутых мужьях сказочных принцев. Свобода половых отношений в XX–XXI веке привела к краху понятия «семья» и послужила причиной последовавших один за другим социальных кризисов. Кое-как в XXII веке правительству удалось восстановить работу семейных ячеек, обосновав перед гражданами преимущества брачных договоров. И то, те же представители пятой и шестой категории редко когда заключают союзы, предпочитая нарушать законы о контрацепции и популяции, чем делать все правильно.

— Какое больше? — недоуменно спросила она.

Марго вытянула свои длинные прямые ноги и широко улыбнулась.

— Милая моя супруга, объясни мне тогда пожалуйста, по какой причине ты не хочешь больше пролонгировать наш брачный договор?

Ефросинья густо покраснела и опустила глаза. Объяснить своё желание она не могла. Сама до конца не понимая, почему хочет связать жизнь с человеком о социальном и экономическом статусе, которого ни чего, по сути, не знает.

— Пойми. Меня целиком и полностью устраивает наш союз. — Пролепетала она, — Но ты правильно сказала. Цели достигнуты. Держать друг друга — больше нет смысла. Но я не хочу сбегать, как мама, никому ничего не объяснив.