Сфера влияния

…И ощутил себя гигантским утыканным иглами червяком, висящим в космической пустоте. С задачей попасть в одну из густо натыканных по чёрному небосводу светящихся точек…

Однако, в отличие от снов, тут он не был брошен на произвол судьбы. Симулятор подсказывал, что и как надо делать, заставлял прорабатывать отдельные моменты снова и снова, пока они не закреплялись достаточно хорошо, и только потом переходил к следующему этапу обучения.

В общем, в концу сеанса Егор худо-бедно мог самостоятельно провести процедуру масс-центровки. «Лётную практику» инструктор — ещё один капитан, на этот раз с лётными петлицами и нашивками за ранения, пообещал начать со следующего занятия. «Под занавес» штрафникам, пришедшим сюда в первый раз, был сброшен информационный файл, вместе с сообщением, что доступ к его содержимому откроется для них после отбоя. Егор про себя помянул «незлым тихим словом» командование учебки, заставляющее людей учиться и после отбоя, и даже во сне, и отправился по зелёной линии на фехтовально-силовую подготовку. Как и предполагал вчера Карлаш, сегодня штрафников на обед отпускать никто не собирался. Питательный раствор, инъекции — вот и всё, что бойцы получили во время тренировки.

«А на гауптвахте сейчас, наверное, макароны дают… По-флотски», — вздыхал Белецкий, уворачиваясь от очередного «Каракурта». «Сычёв, зараза, жирует, пока мы тут вкалываем до седьмого пота». Но деваться было некуда — и Егор продолжал атаковать, отступать, уворачиваться…

После окончания тренировки повторилась вчерашняя сцена в душевой. С тем различием, что некоторые предпочли раздеться быстрее всех, первыми влететь в душевую, и первыми же оттуда вылететь. Другие, наоборот, старались занять места поближе к бесплатному зрелищу, и не упустить из него ни одного момента. Егор выбрал свою тактику: он, с одной стороны, как бы особо никуда и не спешил, а с другой, старался сильно не пялиться на какие-никакие, но женские «прелести».

Третьим, и последним пунктом программы на сегодня, было «изучение матчасти». Сегодня вражеская матчасть бегала ещё шустрее, а своя, родная, барахлила ещё сильнее. К концу занятия Егор мрачно подумал, что если так пойдёт дальше, то в конце концов «Каракуртов» придётся останавливать голыми руками, так как на этих занятиях у штрафников не было вообще никакого личного оружия — даже виртуальной шпаги. Но пока до такой ситуации дело ещё не дошло. На момент, когда мучения штрафников закончились, процентов тридцать встроенного в стены «тоннеля» виртуального оружия ещё работало.

После долгожданного ужина бойцы вновь вернулись в свою казарму, чтобы и ночью во сне учиться бить врага. Но дождаться сна без происшествий не удалось. За пять минут перед отбоем в казарму ввалился робот-посыльный. Остановившись перед койкой Похмелова, он засунул один из манипуляторов в свой транспортный контейнер, и извлёк оттуда… Бутылку водки. «Столичная» — прочитал название на этикетке обалдевший Белецкий. Робот вручил бутылку бывшему интенданту, и быстро удалился.

— Продукты в местном магазине военторга купить нельзя — пояснил происходящее довольный толстяк. А спиртное, оказывается можно…

— Купить то можно, но вот пить нельзя — заметил со своей койки Левинзон.

— Вот! — просиял Похмелов. То есть, если я сейчас сделаю глоток, — с этими словами он начал отвинчивать пробку, — то трое суток гауптвахты мне обеспечено. Там я хоть отдохну немного… Уж лучше трое суток на нарах, чем трое суток этих мучений! С этими словами Толстяк собрался осуществить свой Хитрый План…

— Илья Ефимович, — обратился к «хитрецу» фон Стиглиц, — Ни в коей мере не хочу мешать взрослому человеку, не моему подчинённому, и пока ещё не моему другу принимать самостоятельные решения… Пусть даже ошибочные. Но хочу вам напомнить, что у нас уже есть «свой человек» на гауптвахте. И скоро он оттуда вернётся. Дождитесь, пожалуйста, момента, когда он сможет поделиться с нами своими впечатлениями о месте, куда вы так хотите попасть. Быть может, там не так уж и здорово, как вам кажется…

Толстяк замер с бутылкой в руке.

— Да, пожалуй, вы правы, — согласился он с доводами барона, закручивая крышку. Я потерплю ещё сутки…

— Позвольте, я сохраню вашу бутылку — протянул руку фон Стиглиц. Видя колебания бывшего интенданта, он продолжил: — Готов дать слово дворянина, что верну вам её завтра вечером, — Похмелов поколебался, но передал емкость с драгоценной жидкостью барону. Тот поднялся, чтобы отнести бутылку в свою ячейку в каптёрке.

— Пусть бы и вылакал. Раз так хочет на губу… — презрительно пробормотала абордажница, отворачиваясь.

На сегодня инцидент был исчерпан. А завтра… До завтра ещё надо было дожить.