Сфера влияния

— Итак, господа новички: Вы только что продемонстрировали свои навыки фехтования, надо сказать — не блестящие, — капитан скривился, — И посмотрели, к чему надо стремиться. Я не себя имею ввиду. Без мышечных имплантов всё это проделывать невозможно. А они имеются далеко не у каждого из вас. Но достичь уровня лучших бойцов второй группы вполне в ваших силах, — инструктор сделал небольшую паузу, и продолжил: — Также сегодня вы познакомились с болью. В ближайшем будущем вам предстоит развить это знакомство. И на тренировках, и на турнире каждый пропущенный удар означает боль. На тренировках — вполне терпимую. А на турнире… Показавшие наихудший результат в группе, пропустив удар на следующем турнире почувствуют ещё более сильную боль. Ещё раз покажут худший результат — боль усилится… В результате на третьем турнире отстающие могут просто умереть от болевого шока. Такие случаи бывали… Поэтому рекомендую всем вам не отлынивать от учёбы, дабы избежать подобной участи. Да! Ещё: Ваш уровень фехтования известен. И если на турнире арбитр определит, что один из вас поддался другому… Из благородных, так сказать, побуждений… Поражение будет засчитано обоим. О последствиях, я думаю, вы догадываетесь… В то же время для тех, кто после Турнира в рейтинге окажутся выше, болевой удар станет сильнее ненамного. Для победителей в группах — вообще останется на том же уровне. У меня всё. А теперь по горячим следам начнем тренировку по фехтованию, плавно переходящую в тренировку по общефизической подготовке. Первое, что вам надо освоить — это основные стойки со щитом…

И понеслось… Базовые стойки, движения, нападение и защита, потом занятия на тренажерах… Естественно, всё это снова без обеда. Казалось, сегодня инструктор решил отыграться за то, что вчера вынужден был отпустить второй взвод раньше времени.

Когда взмыленные и уставшие бойцы вылезли из скафандров, оказалось, что день мучений сегодня был не только у них. Рота провела день в тренажерном зале в полном составе. Однако " старички", несмотря на примерно одинаковый уровень нагрузок, выглядели явно бодрее молодого пополнения — сказывалась привычка.

В душевую все пошли одновременно, благодаря чему "молодые" получили возможность перекинуться парой слов со "стариками". Особо поговорить не удалось: все были слишком уставшими, чтобы молоть языком. Но "старики" подтвердили слова капитана Синицына о смертях во время турнира. Последняя была не так давно — на прошлой неделе. Так что, имея перед глазами живые, то есть мёртвые примеры, каждый прилагал все силы, чтобы не оказаться в числе отстающих. Зашел разговор и о Чёрном Фехтовальщике. Тут "старики" ничего определённого сказать не могли. Ходили разные слухи: от самых нелепых, утверждающих, что в чёрном скафандре вообще нет человека, а так здорово фехтует тактик новой модели, управляющий псевдомускулами экзоскелета скафа, до более реалистичных, таких, например, что под ником "Чёрный Фехтовальщик" скрывается кто-то из персонала базы. Большинство склонялось к варианту, что это сам комбат. Правда, зачем ему так шифроваться, никто не знал. Была выдвинута версия — чтобы не давить на соперника своим начальственным авторитетом.

После душевой бойцы наконец-то отправились в столовую, а оттуда — в казарму. Проходя мимо церкви, наткнулись на выходящего оттуда прапорщика Шелехова, проводившего их каким-то нехорошим взглядом. При этом прапорщик разве что не облизывался плотоядно. "Не к добру" — подумал Белецкий… В казарме все снова попадали по постелям в нелегальном режиме. Если бы сейчас сюда явился всё тот же прапорщик Шелехов, он вполне мог бы отправить взвод наматывать круги по беговой дорожке. Егор поделился этим соображением с товарищами. Те вяло отмахнулись, и только Карлаш сделал испуганные глаза:

— Не надо поминать Шелехова к ночи! Возьмёт, да и явится.

— Все так же вяло рассмеялись, но дежурного для наблюдением за входом казарму выставлять не стали, решив, что не так страшен Шелехов, как его малюют.

Действительно, до отбоя измученных бойцов никто не потревожил, а после отбоя валяться в постели можно было уже на вполне законных основаниях. И не просто валяться, а даже бессовестно дрыхнуть. Чем все и занялись.

Ночью Егору снова начал было сниться вчерашний сон про червяка. Но досниться до конца не успел, будучи нагло прерван смутно знакомым громким голосом, оравшим неприятное слово "Подъём!". Раскрыв глаза, Белецкий увидел, что обладатель неприятного голоса был знаком ему далеко не смутно: Это был прапорщик Шелехов собственной персоной… Егор спрыгнул со своего второго яруса, бросив на ходу Карлашу: "Накаркал", и принялся ускоренно одеваться. Рядом так же торопливо натягивали форму остальные.