Сказать, что информация, сообщённая особистом его потрясла — значит ничего не сказать. Сама новость о том, что ты против своей воли стал подопытным кроликом в каком-то опасном эксперименте, и теперь, даже если выживешь — то превратишься неизвестно во что, способна потрясти кого угодно. А тут вместе с этой новостью рухнуло старательно внушаемое Белецкому с детства представление о том, что он живёт в самой лучшей и справедливой стране, в которой царит верховенство закона и справедливости… В общем, мироощущение бывшего лейтенанта кардинально изменилось. То есть почти изменилось… После нескольких минут напряжённых размышлений, в голове Егора мелькнула мысль, за которую он тут же с готовностью уцепился: что он стал жертвой заговора группы лиц, действующих без ведома властей. Ну, по крайней мере, верховных властей. Хотя эта группа вроде бы действовала с благими целями… Разве повышение боеспособности Вооружённых Сил Империи — не благая цель? Так что с этой стороны вопрос как-то утрясся… По крайней мере стал не таким острым. Но вот знать, что сейчас внутри тебя армия наноботов выполняет вовсе не рутинную модификацию внутренней Сети, а какие-то непонятные действия, в результате которых ты в любой момент можешь отдать Богу душу, было, мягко говоря, не очень приятно. Но сделать с этим было ничего нельзя. Ни рассказать, ни каким-то другим образом передать информацию о незаконном эксперименте было нельзя — особист только что это наглядно продемонстрировал.
Чертыхнувшись очередной раз, Белецкий вошёл в здание, в котором содержались рыси. Удивительно, но никаких запахов, характерных для мест содержания животных, не ощущалось. Как не было видно ни самих рысей, ни их вольеров. Был просто длинный коридор с множеством дверей. Причём в каждую дверь снизу была встроена ещё одна относительно небольшая дверка. Зелёная линия упиралась в одну из дверей.
За дверью оказался небольшой кабинет размером даже меньше, чем только что посещённый Егором кабинет особиста. Здесь не было даже шкафа — только стол — и придвинутые к нему два стула. Один, надо понимать, для инструктора, который сейчас будет делиться секретными методиками укрощения больших строптивых кошек, а другой — для обучаемого. А где же место для рыси? Оглядевшись, Белецкий решил, что это коврик возле порога. Кабинет был пуст. Егор занял место, у которого обрывалась зелёная линия, и стал ждать инструктора. Но первой распахнулась не большая дверь, а маленькая дверца, и в неё проскользнула большая пушистая гибкая кошка с кисточками на ушах. Не обращая внимания на находящегося в комнате человека, рысь запрыгнула сначала на стул инструктора, а потом и на стол. Такая наглость зверя настолько поразила Белецкого, что он даже забыл на какое-то время о своих мрачных мыслях. Можно было попытаться согнать обнаглевшего пушистика на его место у двери, но, взглянув на острые зубы зевнувшей рыси (точнее, Рыся — рядом с пушистой мордой зверя высветилось уже знакомое Егору имя «Пантелей»), будущий бесстрашный укротитель решил ничего не делать до прихода инструктора.
Между тем Рысь почесал задней лапой у себя за ухом, ещё раз зевнул во всю пасть, продемонстрировав красный язык и красивые острые зубы, и, ехидно уставившись на замершего человека, поинтересовался:
— Ну, чего сидим? Кого ждём?
— И… и… инструктора, — заикаясь, автоматически ответил оторопевший Белецкий.
— Я за него, — важно ответил Рысь, приняв серьёзный вид, — странно, но его… морда?… лицо?… морда лица, как оказалось, была способна на довольно богатую мимику. И вовсю эти способности использовала…
— А-а-а?…, - начал Егор, пытаясь подобрать выражения.
— Да, умею разговаривать, — перебил его пушистый инструктор, — и не только.
— Ты… Вы… — Егор попытался сообразить, как теперь обращаться к сидящему на столе Рысю.
— Так. Помолчи немного, — взял инициативу в свои лапы Пантелей. — Обращаться ко мне можно на «ты». В боевых условиях обращаться по имени-отчеству — слишком долго. Теперь немного обо мне, любимом: Родился… Ну, в общем, родился… Как и все. Нормальным рысёнком. Попал сюда. Стал не совсем рысёнком… И не совсем нормальным… В хорошем смысле — не отодвигайся. Теперь я официально называюсь: «Комбинированная биотехническая система». Рысиный мозг слишком мал, чтобы мочь мыслить, как человеческий. Поэтому фактически думаю я гибридом биологического мозга и электронного устройства. Но считать меня компьютером в теле рыси тоже неправильно… Вопросы?
Егор помолчал немного, собирая разбежавшиеся мысли…
— Но почему — Рыси? — наконец ухватился он за один из крутившихся в голове вопросов?
— Тебе чем-то не нравятся рыси? — недовольно оскалился Пантелей. — Может, тебе больше бы подошёл Боевой Скунс?
— Нет, что вы?… Что ты… — открестился от такого предположения Егор, наконец-то догадавшийся ущипнуть себя под столом за ногу, и убедившийся, что это не сон. — Просто интересно…
— Мне тоже интересно, — вздохнул рысь, дёрнув левым ухом, украшенным смешной кисточкой. — Но есть такое понятие — Военная Тайна. Слыхал?