Сфера влияния

Через некоторое время усердной работы мальчиков-разведчиков они обнаружили шале, где остановились Маршал и его красавица. Конечно, там никого не оказалось. Обстановка там была самая обыкновенная — таких шале в горах полным-полно. По всему дому было разбросано множество дорогих вещей, начиная от роз — в это время года их доставляют в Инсбрук самолетом из Голландии — до великолепной японской камеры, в которой, увы, естественно, не оказалось пленки. Трудно было сказать, возвращались они сюда или нет. Вряд ли они потащили с собой какой-нибудь серьезный багаж: кругом была разбросана одежда, купленная в Мюнхене и в Инсбруке. Тщательный обыск дома ничего определенного не дал.

Вернувшись в Инсбрук, они проверили документы и выяснили, что это шале принадлежит итальянскому бизнесмену: вполне возможно, он являлся приятелем Маршала и, совершенно очевидно, был как-то связан с «Сопексом»! Больше ничего подозрительного или необычного, что могло бы навести на след Маршала и его девушки, им узнать не удалось.

— Они могут предпринять попытку выбраться из Австрии.

— Что ж, для этого у них не так уж много возможностей, — довольным голосом заявил Братфиш. — Мы знаем о красном «фиате», так что им придется добывать другой автомобиль. А мы предупредим о них все гаражи и бензоколонки. Самолет улетел только что, а на каждом поезде, выезжающем из Австрии, у меня есть свой человек. Ему остается только идти через долины, и что это ему дает? Двигаться в направлении Зальцбурга или в Ворарлберг, дальше в сторону Констанса, а потом в Германию через Миттенвальд и Гармиш или южнее, к Бреннеру. Это самый вероятный маршрут, но, черт побери, Бреннер заблокировать легче легкого!

— А как насчет горных троп? По-моему, он здорово управляется с лыжами.

Братфиш рассмеялся:

— Вы ведь мало что знаете о горах, так? Во-первых, кругом навалило неимоверное количество снега, а главная горная дорога заблокирована. Во-вторых, сменился ветер, в такую погоду велика вероятность схода лавин. Никто, у кого есть хоть капля мозгов, не рискнет отправиться в горы, словно заправский бойскаут, разве что только у него на совести что-то уж совсем плохое, но все равно выше чем на пятьсот метров он не поднимется. Отправляться сейчас в горы равносильно самоубийству. Нет, этот ваш парень на такое не пойдет. Подождите еще двадцать четыре часа, и он будет у нас в кармане вместе со своей девочкой.

Вернувшись в «Кайзергоф» и идя на ужин, Ван дер Вальк чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Там вовсю гудела шумная вечеринка: французская лыжная команда с толпой тренеров и поклонников из производителей лыж и необходимых к ним аксессуаров, сопровождаемые множеством журналистов, а также идентичные им, но только австрийские представители закатили грандиозную гулянку в честь окончания сезона соревнований. Все призы были торжественно вручены, речи произнесены со всеми необходимыми банальностями, здесь был и бургомистр, и президент международной федерации, и представители пяти национальных федераций, и Альпийского клуба, и… Анн-Мари уехала. Она погрузила свои лыжи на взятую напрокат машину и отбыла в начале второй половины дня — так сказал портье. Нет, она была одна. Нет, ей никто не звонил и не оставлял никаких сообщений ни устно, ни письменно. Сама Тоже никому никаких сообщений не оставляла. Нет, она выглядела совершенно спокойной и всем довольной.

Это было довольно легко проверить. Анн-Мари, одна, да, совершенно одна, да, они абсолютно уверены в этом, полчаса назад пересекла границу в Фюссене, да, она все еще на машине, которую взяла напрокат, лыжи на багажнике. Они подробно рассмотрели ее — да, все в порядке.

Черт возьми, где это — Фюссен? Он что-то слышал об этом месте, кажется, у них там есть своя хоккейная команда. С минуту поплутав по карте, он отыскал это место — маленький городок прямо на границе с Германией, примерно в тридцати километрах от Гармиша. Но это абсолютно ничего не значило. Анн-Мари надоели горы, и возможно, она почувствовала тягу к другим местам, в Голландию, например.

Ван дер Вальку никак не удавалось заснуть. Он слишком устал и слишком перенапрягся. Плечо его распухло, одеревенело и так болело, что он не мог на нем лежать. В полночь он все еще бродил по Инсбруку. Спортсмены, которые во время соревнований спали по двенадцать часов в сутки, чтобы подзарядить свои батареи, теперь, когда сезон завершился, все никак не могли успокоиться и пировали от души. После месяцев полного отказа от алкоголя, от курения, от сладостей, после месяцев сидения на удручающей диете, когда они питались грейпфрутами, сырой морковью и непрожаренным мясом, девушки словно с цепи сорвались. Его это не удивляло — да поживи он такой жизнью несколько месяцев, он бы умер, наверное. Но в настоящее время он не был расположен к веселью — радостным крикам, воздушным шарам и танцам, поэтому он нашел маленький бар, где смог спокойно посидеть и как следует выпить, чтобы взбодрить и тело и душу, а еще подумать в уединении.