Сфера

— Вполне, — не выдержал я. — С кого начать думаете? С жены соседа — или с самого соседа?

Захохотал, загоготал, забулькал… А смех не спрячешь — как и взгляд! Не шестнадцать тебе, Бобби, совсем не шестнадцать.

— А почему не Мэрилин Монро? Она, правда, фригидной была, так поправим. Хе-хе! Представляете, Том Тим? Вот картотеку завел, подбираю.

— Но они — не люди! — поразился я. — Не настоящие люди. Внешность и голос — еще не все.

Его брови поползли вверх.

— Как? Я чего, разговаривать с ними стану? А понадобится настоящая… Ну там, потрепаться по-умному, прежде чем в пасть дать… Заплачу любой профессорше, будь ей хоть сто лет. На картинку поглядит, от нее не убудет. А еще лучше студенточку найти, скажем, с ребенком, чтоб деньги нужны были. Во класс! Она ночью мужика своего обнимает, губами от счастья шевелит… Он и не подозревает ни хрена, приколись! А лучше, чтоб и он на картинку поглядел. Фэйсы им разные нарисовать, голос тоже разный. И по очереди, чтобы видели… А еще его можно тоже бабой сделать!..

«Фэйсы!» Сбоит программа-переводчик, сбоит! Или ей, бедной, просто деваться некуда? А в целом, ясно. И не в целом — тоже.

Встал, подмигнул Мирце. Рыжая кивнула, тоже поднялась.

— У вас, Бобби, все впереди. Скучать не будете.

— Уже уходите? — Турецкий Султан явно удивился. — А-а, понял, автопилот смазать пора! Во все, хе-хе, щели… Да и я пойду. Там, говорят, речка, искупаюсь, а то жарко чего-то… Эй, сучки, подъем!

Китаяночка, негритяночка… Бобби довольно ухмыльнулся, взял девиц за уши.

— Ничего мяско! А главное, что ни делай — ни хрена не будет… Н-на!

Крик — негромкий, полный боли. Я не успел даже охнуть, а китаяночка уже сползала на землю, прижимая руки к животу. В узких глазах блестели слезы.

— Вот тебе, сука! Вот тебе! Так вам всем, блядям!.. Подошва врезалась в лицо. Уже не крик — стон. Кровь хлынула из носа, из рассеченной брови…

— Получай!..

Мирцу я все-таки успел схватить за плечи. В последний миг.

— Не надо, Бобби. Мой эскорт — не только летчик. Личная охрана — реакция на всякую опасность. Может, и не убьет, но болеть будет долго.

— Она? — Султан покосился на рыжую, сплюнул. — Такая сопля?

Я развел руками:

— Бьет один раз — зато по яйцам. Промахивается редко.

— Правда?

Бобби ткнул пальцем в нос, хмыкнул.

— Надо и себе завести. Ну чего, Том Тим, до встречи? Пойду поразвлекаюсь. Сучки, за мной!..

Негритянка радостно улыбнулась. Та, что лежала на земле, попыталась встать, застонала…

[…………………………..]

— Я бы его убила, Тимми. Жаль, ты не дал!

— Не убила бы. Самое худшее — проснулся бы гад с головной болью. Мы не дома, Мирца! И урод этот не дома. Думает, что бьет девушку, а лупит сам себя, понимаешь?

— Может, и понимаю… Теперь даже у себя, в моем файле, буду представлять, как совсем рядом…

— А разве в нашем мире иначе? Но мы живем, не сходим с ума. Во всяком случае, не все. Ты до сих пор еще не поняла, Мирца, мы не в компьютере, у нас нет шлемов на головах, мы не стоим на дорожках. И наркотики тут ни при чем. Ты права, все вокруг — совсем не игрушка. Мы в иной части Вселенной, в другой точке Сферы, но этот мир реален. Искусственное тоже реально, правда? Тебе… Нам надо не прятаться, а просто жить. Жить — не ждать смерти. Джимми-Джон прав. Только тут… И еще в таком мире можно ПРОСТО летать!

— Это ты прав, Тимми. Я читала твой «Гипнономикон».

— Ерунда, его я не писал! Просто оказался в картинке, файл mo8.jpg…

— Знаю, Джимми объяснял. Когда ты смотришь на картинку, мир, куда ты попадаешь, становится твоим. Даже не так — он и есть ты. Самое яркое в тебе, то, о чем постоянно думаешь, легко записать, привести в систему. Не у всех получаются книги, у меня, например, написалась инструкция по обучению планеристов. Только не смейся!..

— Какой уж тут смех! Выходит, мистер Хайд поспособствовал? Не думал, что он такой теоретик!

— Мистер Хайд? А кто он?

[…………………………..]

…Белые пятна облаков поверх нечетких контуров континентов. Прямо в центре — зелено-бурая Европа, снежное пятно лежит на Германии, сползает к итальянскому сапогу. Над темно-синим Средиземноморьем ясно, вода блестит, еле заметно отсвечивает, отражая солнечный свет. А над желтой Африкой — снова тучи, огромная белая спираль закрывает Сахару, тянется к узкой полоске Нила…

Гигантский экран во всю стену. Выпуклый, трепещущий, живой. На экране — Земля. Наша Земля.

— Итак, дамы и господа!..

Итак… Мы с Мирцей в креслах, Джимми-Джон у экрана. На девушке строгий серый костюм, и на мне костюм, только черный, и даже на джинсовом Джимми-Джоне. А я еще не понимал, зачем переодеваться, к чему маскарад? Теперь — понял. Акула словно подводила черту. Раньше было одно, теперь — иное. Новое, совсем новое.

— Дамы и господа! Уважаемый Том Тим Тот, уважаемая Мирца…

Волнуется? Неужели акулы могут волноваться? У них кожа — хуже наждака! И кровь холодная. Однако волнуется, плейбой!

— Вы кое-что видели в нашем новом мире, в мире Гипносферы… Еще раз спасибо за термин, Том Тим! Видели хорошее — и совсем скверное. Вы наверняка поняли, что показал я вам это не зря…