Сфера

— Не строй из себя придурка.

Норман заглянул внутрь капсулы, заслоняя рукой отражение ультрафиолетовых ламп… Высокая, крепкая девушка и в самом деле походила на Бет.

— Действительно, — согласился он.

— Может быть, она это ты из будущего, — сказал Гарри.

— Нет, ей около двадцати.

— Тогда может быть она твоя внучка.

— Вряд ли.

— Откуда ты знаешь? — сказал Гарри. — Ты схожа с Дженифер?

— Не совсем. У нее переходный возраст… Но мы обе ничуть не похожи на эту женщину.

Нормана поразила убежденность с которой она отрицала любое сходство с мумифицированной женщиной.

— Как ты думаешь, Бет, что здесь произошло? — спросил он. — Почему уцелела только она?

— Я думаю, она была капитаном экспедиции или его помощником. Другие члены экипажа большей частью мужчины. Они сморозили какую-то глупость, от которой она их предостерегала, и погибли. В живых осталась только она. Она повернула корабль обратно… Затем случилось что-то непредвиденное и она тоже погибла.

Этот звездолет просто апперцепционный тест, подумал Норман. В этом психологическом тесте пациентам показывали двусмысленные картинки, и они должны были рассказать, что, по их мнению произошло. Пациенты придумывали свои версии, которые больше говорили о них самих, чем о картинках.

Бет рассказала свою версию: женщина стояла во главе экспедиции, мужчины ее на послушались, погибли, и она осталась единственной уцелевшей.

Это немного говорило о звездолете, но объясняло личность самой Бет.

— Ты хотела сказать, она просчиталась и забросила корабль в слишком далекое прошлое, — заметил Гарри. — Типично женский поступок.

— Ты все вышучиваешь.

— А ты все воспринимаешь слишком серьезно.

— Здесь не до шуток, — заявила Бет.

— Я расскажу совсем другую историю… — сказал Гарри. — Эта женщина сделала что-то не так и легла в анабиоз. В результате ее ошибки остальные члены экипажа погибли, а она никогда не проснется и ничего не узнает.

— Типичный мужской шовинизм, — сказала Бет.

— Полегче, — вступился за Гарри Норман.

— Ты просто завидуешь женской силе.

— Ты называешь силой простую выносливость, которая исходит от слабости.

— Послушай, ты, килька, — сказала Бет.

— Ну давай, ударь меня. Это ты называешь силой?

— Эй, вы, кончайте, — сказал Норман.

— У тебя есть своя версия? — спросил Гарри.

— Нет, — ответил Норман.

— Держу пари, есть.

— Не надо ссориться… — сказал Норман. — Пока мы здесь, мы команда и должны держаться друг друга.

— Гарри мутит воду с самого начала экспедиции… — заявила Бет. — Его дурацкие комментарии…

— На что ты намекаешь?

— Ты прекрасно знаешь о чем я говорю.

Норман направился к выходу.

— Куда это ты?

— Публика расходится… Вы мне уже надоели.

— Ах, мистер Холодный Психолог решил что мы уже надоели?

— Точно, — сказал Норман, не оглядываясь назад.

— Куда ты уходишь? Рассуди нас! — кричала Бет.

Он продолжал идти сквозь стеклянный туннель.

— Я с тобой говорю! Не уходи, Норман!

Он вернулся в камбуз и начал открывать ящики, разыскивая ореховые плитки. Он снова проголодался и поиски помогли ему на время позабыть о Бет и Гарри. Он допускал что был встревожен ходом событий.

Встревожен, но не удивлен. Норман давно убедился в истинности старого изречения «толпа трех». В стрессовой ситуации группам из трех человек присуща неустойчивость. И если кто-нибудь не определит свою твердую позицию, двое объединяются против одного. Что и произошло. Он кончил с одной плиткой и принялся за другую.

До конца шторма осталось не меньше тридцати шести часов.

Он хотел унести часть ореховых плиток на станцию, но полистироловый скафандр не имел карманов. В камбуз вошли понурые Гарри и Бет.

— Хотите орешков? — спросил он.

— Мы хотим извиниться, — сказала Бет.

— За что?

— Мы вели себя как дети, — сказал Гарри.

— Я жалею что потеряла самообладание. Я чувствую себя пол ной идиоткой, — сказала Бет, опустив глаза.

Интересно как мгновенно она переходит от агрессивной самоуверенности к жалкому самоуничижению, подумал он.

— Это все стресс… — примиряюще сказал он.

— Мне очень жаль, — продолжала Бет. — Я не могу здесь оставаться.

— Перестань хныкать и возьми шоколадку, — сказал Норман.

— Мне больше нравится, когда ты сердишься, — поддержал его Гарри.

— Я сыта ими по горло. До вашего прихода я слопала одиннадцать штук.

— С этой будет дюжина, — сказал Норман.

* * *

Возвращаясь на станцию, они держались друг друга и смотрели, нет ли поблизости кальмара. Оружие прибавляло уверенности. Кроме того, Нормана радовала разрядка напряженности.

— А ты неплохо смотришься с этой штукой, — сказала Бет.

Норман никогда не чувствовал себя человеком действий. Но теперь, сжимая в руках гарпунное оружие, он находил что это ему даже нравится. Он отметил что на пути выросло много голубых и ярко-пурпурных морских вееров.

Некоторые, достигшие высоты четыре-пять футов, приходилось даже обходить.

Совсем рядом проплывали стаи больших черных рыб с красной полоской Бет сказала что это рыбы-хирурги, обычные для региона.

Все изменилось, думал он не слишком доверяя своей памяти Слишком многое влияло на его восприятие: высокое давление и раны, психологическое напряжение и страх.