Сфагнум

«Так вот, проблема в том, — возобновил течение тяжелых мыслей Петрович, — что идеальным медиа для тружеников села является такой вот настенный отрывной календарь». Он пролистал толстую, напоминающую пачку денег книжицу, изготовленную из оберточной бумаги с плохой печатью, и дошел до тиража: 200 тыс. экз. Тираж издания-конкурента больно уколол Петровича. Он нашел «11 июня» и, как и полагается, вырвал страничку, обнажив следующую: «12 июня». Здесь были указаны время рассвета и заката, продолжительность светового дня; содержались рекомендации по пропалыванию бурака, напоминание о прививании деревьев, несколько рецептов кормовых замесов для свиней. Под фазой Луны шел рассказ о том, как изготовить «курач» — «традиционный самогон, настоянный на курином помете». Календарь нахваливал «необычные вкусовые качества» этого «белорусского абсента», обещал «продолжительное состояние эйфории» и предостерегал от «несколько более сильного, чем обычно, похмелья». Дальше размещалось крохотное изображение фигурки святого и заговор-молитва «для купающихся в реке». «Будьте осторожны на водах!» — оптимистично завершал календарь рассказ об очередном летнем дне.

«С одной стороны, — думал Петрович, — несмотря на квази-ежедневный характер, такой календарь болеет явным дефицитом актуальных новостей, травматичным для современного человека, привыкшего к чрезмерному информационному потреблению. С другой стороны, время и космос местного труженика села структурируются по-другому, носят цикличный характер, завязаны на смену пор года, на их чередование. И неясно, зачем им газета, когда приметы, рецепты самогона, суеверия и молитвы — в полной мере изложены в этом календаре. И какая разница, сколько выделено республиканским бюджетом на культуру района, когда главные новости — время заката, рассвета и фаза Луны?»

— Третью подписали? — спросила Даша.

— Погоди ты! — отмахнулся Петрович.

У него в голове мелькнула мысль о том, как превратить газету в подобие такого календаря, но затем взляд опустился на унылую третью полосу, со статьей о надоях и качестве кормовой свеклы, их взаимосвязи и диалектике, и мысли из головы Петровича разочарованно ушли.

— Петрович, к вам посетитель! — крикнули с другого конца редакции.

— Третью подписали? — пробегая мимо, спросила Даша.

— Вас к телефону! — позвал Петровича Малышев, обязанностью которого было отвечать на звонки.

Голова Петровича начала распухать от обилия задач, которые требовали срочного решения, и это было верной приметой того, что рабочий день начался. Он сосредоточился на чтении заметки о закупке горюче-смазочных материалов к уборочной и даже нашел в ней фразу, возможно, содержавшую ошибку, — «обеспечение дизтоплива песенными коллективами для выезда на поля и развлечением комбайнеров», как рядом со столом оказался незнакомый мужчина. Зажав «обеспечение дизтоплива» пальцем, Петрович спросил «чем могу помочь» — одними бровями, потому что его рот был занят, ртом он кричал Малышеву, упорно звавшему его к телефону: «Занят я! Пусть повисят на проводе!»

Мужчина, пришедший к Петровичу, выглядел, как военный отставник либо пенсионер из научно-технической интеллигенции, словом — как человек, у которого внезапно появилось очень много времени и он решил тратить это время на визиты в редакцию, посещение родственников, звонки детям, в общем — напоминание миру о том, что он есть, и о том, что ему нечем заняться.

«Сто пудов изобретатель из народа, — мелькнула мысль у Петровича, — будет сейчас про вечный двигатель в сарае распрягать». Но мужчина вместо этого поставил на стол рядом с Петровичем сумку с застежкой-молнией, из которой торчали две морды котов. Один кот был длинношерстным, другой — обычным дворовым барсиком. Коты были надежно закреплены в сумке застежкой-молнией и выглядели бесконечно уставшими. Этой своей усталостью от всего мира коты отчасти напоминали самого Петровича.

— Ой, котики! — вскрикнула проходившая мимо Даша.

— Вас к телефону! — надрывался Малышев. — По номеру! Ошибка, говорят.

— Да погодите вы все! — раздраженно вскрикнул Петрович, снова поинтересовавшись у мужчины бровями, чем он может ему помочь.

— Вот, коты, — сказал тот.

— Я вижу, что не нильские крокодилы, — бойко отреагировал Петрович.

Ему подумалось, что во фразе «обеспечение дизтоплива песенными коллективами для выезда на поля и развлечением комбайнеров» не вполне понятно, кто собирается выезжать в поля: дизтопливо или песенные коллективы. И если собирается выезжать дизтопливо, то его обеспечение песенными коллективами вполне оправданно, но вот если наоборот, то… Тут, наверное, и крылась ошибка. Оставалось только схватить ручку и подчеркнуть предложение, но мужчина с котами требовал к себе внимание.

— Вот, принес котов, как и обещал, — сказал он.

— Кому обещал? — удивился Петрович.

— Вас к телефону! — орал Малышев.

— Да погоди ты! — крикнул в ответ Петрович.

— Мы с вами говорили насчет котов, — объяснил мужчина.

— Когда?

— Сегодня утром. Я звонил.

— Малышев, тебе звонили по котам?

— Было что-то, — крикнул Малышев.

— Чего не передал?