Сфабрикованный Иисус. Как современные исследователи искажают евангелия

Слепой сын Тимея прославлял Иисуса как «Сына Давидова» — возможно, также эпитет Мессии (Мк 10:47–48). Когда Иисус въезжал в Иерусалим, толпа кричала, что приблизилось царство Давидово (Мк 11:9–10). Он ехал на осле (Мк 11:1–7), как и Соломон, сын Давида (3 Цар 1:38–40; см. Зах 9:9). Кроме того, Иисус распоряжался «как власть имеющий» в храмовых покоях. Такое было бы возможно, только если бы он был первосвященником или израильским царем. По причинам, которые мы уже рассмотрели, сомнительно, чтобы Иисус считал себя первосвященником. Некоторые комментаторы возражают, что Иисус цитировал и обсуждал Пс 110:1 таким образом, чтобы, по возможности, дистанцироваться от традиции «сына Давидова» (Мк 12:35–37). Однако здесь Иисус, по–видимому, говорит о том, что Мессия будет больше Давида. Иисус был помазан (Мк 14:3–9) — возможно, мессианский жест со стороны преданной последовательницы. Когда первосвященник спросил его, он ли Мессия, Иисус отвечал утвердительно (Мк 14: 61–62). Наконец, что немаловажно, Иисус был распят римлянами как «царь иудейский» (Мк 15:26, 32).

Раннее и повсеместное распространение среди христиан убеждения, что Иисус был Мессией Израиля или Христом, заставляет предположить, что именно так воспринимали Иисуса не только со времени пасхального благовестия, но и уже во время его служения. Крайне маловероятно, чтобы само по себе воскресение привело учеников к мысли исповедовать Иисуса Мессией, если он сам никогда не притязал на это или не принимал такое именование во время своего служения. Стали бы последователи знаменитого учителя II в. н.э. равви Акивы провозглашать своего любимого учителя Мессией, если бы он воскрес после мученичества (ок. 135 г. н.э.)? Сомневаюсь. Послепасхальное объявление Иисуса Мессией, скорее всего, говорит о том, что именно так сам Иисус понимал свой путь еще до Пасхи.

Считал ли Иисус себя Сыном Божьим? Здесь свидетельства также неоднозначны и тесно связаны с мессианским самосознанием Иисуса. Давид в Писании называется «сыном» по отношению к Богу (см. 2 Цар 7:14, Пс 2:7). Мессия — также в каком–то смысле «сын Божий». В 1 Пар 29:23 о Соломоне говорится, что он «сел на престоле Господнем» — так что, очевидно, от сына Давидова ожидается, что он будет сидеть на престоле Божьем. Эта идея также подтверждает, что Мессия рассматривается как наместник Бога.

Самое драматичное подтверждение, крепко связывающее эпитет «Сын Человеческий» с понятием «Сын Божий», мы слышим в ответе Иисуса Каиафе. Пытаясь получить улики против Иисуса, первосвященник спрашивает: «Ты ли Христос, Сын Благословенного [т.е. Бога]?» Иисус отвечает: «Я; и вы увидите Сына Человеческого, сидящего по правую руку от силы [т.е. Бога] и грядущего на облаках небесных» (Мк 14:61–62). Поскольку в этом обмене репликами Иисус называет себя тем, кем считал его евангелист Матфей (см. Мк 1:1), некоторые ученые сомневаются в его аутентичности. Они считают, что автор этого исповедания — не Иисус, а сам Марк. Кроме того, они спрашивают, откуда могли узнать об этом ученики, если все они разбежались и не присутствовали при допросе (см. Мк 14:50). Другие указывают на видимую непоследовательность слов Иисуса: он «сидит по правую руку», т.е. находится в неподвижности — и в то же время «грядет на облаках», т.е. движется. Следовательно, говорят они, перед нами две разные традиции, неуклюже (и неаутентично) совмещенные друг с другом. Таковы их аргументы.

Однако эти возражения легковесны. Если мы говорим, что сам Иисус не считал себя Сыном Божьим (в каком бы то ни было смысле) — приходится задаться вопросом, почему же его таковым считали другие? С древнейших времен христиане видели в Иисусе Сына Божьего. Почему его не считали великим Пророком, если это все, на что он претендовал? Почему не считали великим Учителем, если сам он не видел в себе ничего большего? Мне думается, древнейшие христиане видели в Иисусе Мессию и Сына Божьего, потому что именно так понимали его ученики — и Иисус позволял им понимать себя именно так.

Возражение, что ученики не присутствовали на допросе, не слышали разговор Иисуса и Каиафы и, следовательно, не могли знать, что там произошло, — попросту наивно. Неужто можно поверить, что ученики, позже ставшие ревностными проповедниками своего Учителя и его учения, так и не позаботились выяснить, что произошло, на каких основаниях власти его осудили? Это противоречит здравому смыслу. Даже если все законы Мишны (ок. 220 г. н. э.) в начале I века не действовали — смертный приговор, скорее всего, оглашался публично, как требует Мишна. Заявление Иисуса, что он — Мессия Израиля, привело к его распятию римлянами и к установке над его головой таблички (titulus) с надписью: «Царь иудейский». Ибо притязать на то, что ты Мессия, означало тем самым притязать на царское звание. Почти невероятно, чтобы ученики ничего об этом не знали. Однако то, что ученики при этом не присутствовали, возможно, объясняет, почему допрос Иисуса передан в евангелии (Мк 14:55–65) так кратко и схематично.