Сфабрикованный Иисус. Как современные исследователи искажают евангелия

Роберт Прайс. Роберт Прайс недавно выпустил несколько книг, в которых доказывает, что Семинар по Иисусу проявляет чрезмерный оптимизм, полагая, что целых 18 процентов слов и дел, приписанных Иисусу в евангелиях, действительно восходят к Иисусу. По мнению Прайса, исторические свидетельства об Иисусе столь слабы, что мы вообще не можем сказать о нем ничего определенного и осмысленного. Он готов даже рассматривать возможность, что исторического Иисуса не существовало вовсе[4]. Неужто свидетельства об Иисусе в самом деле столь ничтожны? Едва ли хоть один историк согласится с заключениями Прайса.

Прайс — выпускник Богословской семинарии Гордон–Конуэлл, консервативной евангелической школы. До того он принадлежал к фундаменталистской баптистской церкви и был главой отделения Христианского братства Интерварсити. Вскоре после семинарии, познакомившись с библейской критикой, Прайс начал пересматривать свою веру. Он вернулся к учебе и получил степень по систематическому богословию в Университете Дрю. В последующие годы Прайс начал двигаться влево, по мере своей эволюции меняя места служения. Снова вернулся в вуз, получил еще одну степень — на этот раз по Новому Завету. Под влиянием новозаветных критиков XIX века Прайс становился все левее и левее, пока в конце концов не занял агностическую позицию. Его собственные взгляды на новозаветные евангелия делались все более радикальными.

На мой взгляд, работы Прайса по евангелиям внушены определенным философским умонастроением, находящимся в резком противоречии с историческими исследованиями любого рода. Для него параллели с любыми другими античными текстами означают, что Иисус не мог говорить того, что ему приписывают, или что описанного события не было. Более того: поскольку имеются свидетельства, что слова Иисуса и рассказы о нем редактировались и контекстуализировались, — нельзя верить вообще ничему. Прайс некритически принимает сомнительные методы и результаты Семинара по Иисусу, во многом использует теорию «мифа о Христе» XIX века, ныне дискредитированную (в которой утверждается, что Иисус не существовал), — и так далее. Рассуждения Прайса поражают своей атавистичностью: для него прогресс критических исследований как будто замер на точке 150–летней давности. И здесь мы видим то же, что и раньше: бегство от фундаментализма.

Барт Эрман.Барт Эрман уверовал в подростковом возрасте и после своего обращения вращался в консервативных кругах. Он поступил в Библейский институт Муди в Чикаго, оттуда перешел в Уитон–колледж и затем — в Высшую школу Уитон–колледжа, где получил степень по Новому Завету, а затем — степень магистра богословия и доктора в Принстонской богословской семинарии под руководством Брюса Мецгера, патриарха текстуальной критики Нового Завета.

Эрману я уделю больше внимания, чем остальным, поскольку его книги активно продаются и имеют намного больше влияния, чем публикации других ученых, рассматриваемых в этой главе. Именно исследование текстуальных вариантов — бесчисленных глосс и ошибок переписчиков, которые можно найти в любой рукописи античности и Средневековья, — заставило Эрмана усомниться в вере. Ошибки в Писании, полагает Эрман, означают, что слова Писания нельзя принимать как слова Бога.

Именно жесткое требование буквальной боговдохновенности и непогрешимости Писания лежит в основе проблем Эрмана, как пишет Он сам в автобиографическом разделе введения к одной из своих книг:

Для меня, однако, это [утрата оригинальных рукописей Нового Завета] стало серьезной проблемой. Ведь это слова самого Писания, вдохновленные Богом! Если мы хотим знать, что хотел сказать нам Бог, — нам необходимо найти именно те слова, с которыми он к нам обращался: любые другие слова (сознательно или бессознательно придуманные переписчиками) ничем нам не помогут — нам нужны слова Бога!

Теперь Библия казалась мне очень человеческой книгой… Человеческая книга — от начала до конца. Написанная разными людьми, в разные времена, в разных местах, с разными целями…

В Институте Муди мы верили, что Библия абсолютно непогрешима в каждом своем слове[5].

Поскольку Библия стала для Эрмана «человеческой книгой» и не могла больше восприниматься как слова Бога, он потерял к ней доверие. А утратив доверие к Библии, в том числе к евангелиям, рассказывающим историю Иисуса, Эрман утратил и веру. Сейчас он считает себя агностиком.