Сезон прогулок босиком

В последнее время она пила так много, что понадобятся недели, чтобы ее организм очистился от алкоголя. Водка не могла помочь ей забыться, но размывала контуры, и воспоминания становились терпимыми. Отказаться от нее – значит иметь дело с реальностью. А ей этого не хотелось.

Она вытянула ноги и уставилась на свои тощие бедра и костлявые коленки. В последние недели она потеряла еще четыре килограмма и теперь выглядела как скелет. Ее ноги были покрыты синяками – скорее от неправильного питания, чем от ударов обо что-то. Стопы были грязными, ногти на ногах – слишком длинными. Она давным-давно не брила ноги. Значит, о шортах нечего и думать. Впрочем, их у нее и не было.

Тихий собачий стон заставил ее оглянуться. Пес лежал на подстилке, которую она спешно соорудила из нескольких одеял. Наконец-то он заснул.

Минувшей ночью они оба не спали. Она сидела на полу и ждала, когда алкоголь постепенно выйдет из ее организма, а пес спрятался от нее в самом дальнем углу. Он проглотил порцию сухого корма, полакал воды, а потом стоял и смотрел на Мишель. Очевидно, ждал новых истязаний.

Где-то ближе к полуночи Мишель надела на пса ошейник, который обнаружила на кровати. У бедняги едва не подкосились ноги от страха, когда она подошла к нему; он дрожал, когда она пристегивала поводок. Мишель практически выволокла его за порог, чтобы он сделал свои дела. Утром они повторили эту процедуру.

Но где-то около полудня пес подполз к одеялам и лег. Он глядел на нее печальными карими глазами, пока веки медленно не опустились. Он уснул, а она тихонько сидела, стараясь не шуметь.

Теперь она наблюдала, как он дергается и тихо повизгивает во сне. Она почти ничего не знала про собак, про то, что они думают, но догадывалась, что его мучают кошмары. А уж с кошмарами она была слишком хорошо знакома.

Не зная, что делать, она тихонько запела, надеясь, что это успокоит собаку. Пес мгновенно проснулся.

– Эй, – прошептала она, не двигаясь с места, – все нормально. Нет, конечно, все ужасно, но ты тут в безопасности. Я не буду тебя обижать. – Она наблюдала за тем, как он наблюдал за ней. – Жаль, что ты не говоришь по-английски, так было бы проще.

Пес пригнул голову и напрягся всем телом.

– Прошло несколько часов, – пробормотала она. – Тебе, пожалуй, пора сходить в туалет, и нам с тобой надо поесть.

Она встала и взяла поводок. Пес тоже встал и попятился в угол.

– Все нормально, – сказала она ему. – Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. Мы идем гулять. Пойдем.

Он задрожал, когда она подошла, но не убежал. Она пристегнула поводок и пошла к двери. Пес упирался.

– Пойдем, – сказала она, открывая дверь. – Тебе пора выйти.

Его затравленные глаза глядели на нее, словно он пытался сообразить, какое еще наказание она придумала. Только когда она уже собралась снова выволакивать его силой, он нерешительно шагнул к ней.

– Молодец. Вот так. Пойдем.

Он сделал еще шаг. Так они вышли из дома.

Мишель отвела его на ту сторону двора, где он уже делал свои дела, и подождала его.

Вернувшись домой, она отстегнула поводок и положила его на стул.

– Давай-ка поедим.

Она могла только догадываться, сколько сухого корма ему дать. На мешке были нарисованы деления для собак разного веса, но Мишель не знала, какой у него вес. Она решила дать с промежутками несколько небольших порций – это легче для желудка, чем одна большая. Он явно истощен. Если съест слишком много, его просто стошнит.

Она поставила перед собакой миску с кормом и пошла к холодильнику. Едва ли в этом был смысл. Она не удосуживалась набивать его продуктами, а Джаред обычно ел не дома. Но когда она открыла дверцу, то с удивлением обнаружила, что верхняя полка почти забита. Коробки с соком, бутылки с имбирным элем и спрайтом. Три сэндвича, разных, и картофельный салат в пластиковом контейнере.

В своем шкафчике она нашла печенье и чипсы. Джаред, кажется, больше, чем она думала, был заинтересован в том, чтобы она потолстела.

Она знала, что напитки помогут ей справиться с обезвоживанием. А сахар в них – с дрожью и абстиненцией. Как и собаке, ей нужно пить и есть понемногу. Взяв сэндвич с индейкой, картофельный салат и вилку, она вернулась в свою комнату. Пес поплелся за ней. Она поставила еду на ночной столик и включила телевизор.

Повернувшись к кровати, она налетела на собаку. Оба отскочили. Пес поджал хвост.

– Постой, – крикнула она. – Извини.

Он остановился и посмотрел на нее.

Он стоял все еще довольно близко. Она решила до него дотронуться и медленно протянула руку. Он попятился. Она подвинулась к нему, бормоча, что не обидит его. Он глядел на нее, опустив голову и поджав хвост.

Наконец она смогла провести пальцами по его спине. Он вздрогнул, но не отскочил.

– Хороший мальчик, – прошептала она ласково и погладила, избегая незаживших рубцов на боку. – Вот так лучше.

Она осторожно гладила его по спине, почесала ему загривок. Он приподнял голову, а его длинный хвост немного выпрямился.

– Ой, тебе нравится, да? Я запомню.