Сезон прогулок босиком

– Зря я вышла за Аллена. Поверь, я дорого заплатила за это. Он украл у меня все по моей глупости. Я осталась ни с чем, беременная и без пенни в кармане. Без работы, без медицинской страховки, без всего. И все время тошнило. Бренда взяла меня на работу, дала жилье и не обращала внимания, что я еле ползала. Я не занимала твое место, Мишель. Я была в отчаянии и надеялась, что она спасет меня.

Мишель вдруг поняла, что жалеет Карли.

– Бренда никого не стала бы спасать, кроме себя.

– Я почувствовала это позже на собственной шкуре. – Карли вздохнула.

Уж в этом-то Мишель не сомневалась. Она росла, страдая от нарциссизма матери и ее непоследовательных правил. Какой-то проступок мог ее насмешить, а в другой раз оказывался поводом для строгого наказания. Мать судила обо всем с точки зрения пользы или вреда – для себя. Они редко бывали в ресторанах, но когда заходили туда, Бренда диктовала свои правила. Если они с Мишель заказывали разное, Бренда всегда завидовала дочери и забирала себе ее блюдо. А если заказывали одинаковое, Бренда утверждала, что у ее блюда странный вкус, отправляла его назад и требовала что-то другое. Она не разрешала тратиться на подарки к праздникам, но потом жаловалась всем, кто был готов слушать, что эгоистичная дочь никогда ничего ей не дарит.

Мишель совершенно не хотела признавать это, но понимала, что Карли действительно осталась совсем одна. Одна, совершенно беззащитная и к тому же ответственная за ребенка, который рос в ее животе.

Чем Бренда и воспользовалась. Не устояла перед искушением сделать кого-то обязанным. Чтобы потом выкручивать руки и постоянно изводить. Но Габби росла счастливой, и это доказывало материнскую любовь и заботу Карли.

– Мы нарвались на засаду, – сказала Мишель, не очень понимая, зачем говорит это.

Она велела себе замолчать, но слова все равно текли из нее.

– Там было несколько вооруженных парней и самодельное взрывное устройство. «Хаммер» взлетел на воздух. Взрыв. Некоторых из нас вышвырнуло на дорогу, но это полбеды. Беда была в том, что в нас палили со всех сторон.

Пока Мишель говорила, она разглядывала лежавшие перед ней страницы, аккуратный почерк и видела скорее контраст между чернилами и бумагой, чем историю, которую вспоминала.

– Мы уложили всех, кроме одного. Я последняя оставалась на ногах. В буквальном смысле. – Она невольно посмотрела на Карли. – Он попал мне в бедро, и я упала. Я все еще могла стрелять, но он был быстрее. Потом у него заклинило, или он расстрелял весь рожок…

Она снова ощущала жаркий воздух, кровь на ноге, слышала звуки выстрелов и крики. Пыль висела в воздухе и забивалась в легкие.

Она говорила о маленькой девочке, вцепившейся в отца. О том, как винтовка «М16-А2» налилась тяжестью в ее руках – возможно, из-за кровопотери. О том, как она поняла, что получила шанс на жизнь. Шанс на выстрел.

– Я убила его, а малышка по-прежнему цеплялась за него. Я выстрелила в него, и он умер.

Она замолчала – в основном потому, что остальные события расплылись в памяти. Девочка закричала и побежала прочь. Потом Мишель пыталась доползти до своих, помочь, где могла. Может, это были минуты, а может, часы.

Следующее, что она помнила, – склонившегося над ней медика; он говорил, что ей чертовски повезло. Когда ее уносили, она оглянулась на убитого мужчину. Он лежал там с остекленевшим взором.

– Ты поэтому не можешь спать? – спросила Карли.

– Отчасти да. Поверь мне. Когда говорят, что война – ад, это правда.

– Мне очень жаль. Прости меня.

Мишель пожала плечами.

– Я сама ушла в армию. И переспала с Алленом.

– Но ты ведь винишь меня.

Мишель позволила себе слегка улыбнуться.

– С ума сойти, да? Я спала с твоим женихом, и ты же оказалась плохой. Даже я сама этого не понимаю.

Карли повозилась с браслетом, расстегнула его и положила на стол.

– Он должен быть у тебя.

– Нет, спасибо.

– Его носила твоя мать.

– Она не зря подарила его тебе.

– Нет. – Карли встала. – Потом я принесу тебе остальную ювелирку.

– Брось. У вас с ней были более теплые отношения. У меня есть отель. Этого достаточно.

– Отель всегда был твоим.

– Я знаю.

Карли кивнула и ушла. Мишель прекрасно понимала, что ее подруга специально оставила браслет. Она взяла его, немного поизучала шармы и убрала в верхний ящик стола.

Глава 15

Остаток утренней смены Карли провела в хлопотах. Ей нравилось, что это отвлекало ее от разговора с Мишель – в основном потому, что она не могла решить, как к нему отнестись. Да уж, сложные у них отношения.

С одной стороны, бывшая подруга вела себя после возвращения как настоящая сука. Ведь Карли работала в отеле не покладая рук, изо всех сил старалась ладить с Брендой. С другой стороны, Мишель росла с истеричной матерью, переносила ее деспотизм и научилась выживать в невозможных условиях.