Сезон прогулок босиком

Мишель до сих пор помнила, как он вскочил, совершенно голый, бросился к Карли и буквально зарыдал. Все было так убедительно. Мишель и сама чуть не поверила. Только вот она знала правду. Она чувствовала, что Карли тоже догадывалась, просто не хотела это осознавать. Карли винила во всем Мишель, Бренда тоже.

– В тот вечер я уехала в Сиэтл и записалась в армию. Мне хотелось оказаться где угодно, но только не там.

– Карли украла его у тебя, а ты забрала обратно. Вы квиты.

Она вытаращила на него глаза:

– Это не совсем так, как мне хотелось бы описать.

– Это не меняет того, что случилось.

– Может, и нет, но сейчас мне приходится с ней работать.

– Это случилось давным-давно. Теперь вы разные люди.

– Ты прав.

– По крайней мере, ты разрешила себе вернуться домой.

Она сделала глоток.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ни разу не приезжала за эти годы. Наказывала себя. Раз ты вернулась, значит, все уже позади.

– Черт побери, какого хрена ты…

Зазвонил ее телефон, и Мишель замолчала. Она так удивилась, что просто тупо уставилась на него. Ей никто никогда не звонил. Она даже не знала, зачем носит с собой эту дурацкую игрушку. На экране высветился номер Лос-Анджелеса.

Нажав на кнопку отбоя, она допила водку.

– На чем я остановилась? – спросила она скорее себя, чем его.

– Говорила мне, чтобы я не лез не в свои дела.

– Ты слушал меня?

– Нет.

– Типичный мужчина. Слышишь только то, что тебе хочется.

– Так проще. Ты скучаешь по матери?

– Не слишком деликатная смена темы. – Она протянула руку к бутылке.

Он налил ей.

– Я и не стремлюсь быть деликатным. Она умерла, когда тебя не было рядом. Совсем недавно, да?

– Несколько месяцев назад. Рак. Она сгорела быстро. В мое отсутствие.

– Разве тебе не надо было приехать к ней?

– Этого требуют приличия.

– Я похож на того, кто беспокоится о приличиях?

– Нет.

– Разве тебе не надо было приехать? – снова спросил он.

– Не знаю, – честно сказала она. – Я чувствую себя виноватой, что не была рядом, когда она умирала.

– А где ты была?

– В госпитале в Германии. Мне заменяли часть бедра.

Он молчал.

Она вздохнула:

– Я чувствую себя виноватой, потому что рада, что мне не пришлось принимать решение. Никому не хочется поступать плохо. Я просто не могу понять, что думаю о ней.

– И не надо. Ее уже нет. Живи дальше.

– Ты не слишком хороший психолог.

– Я занимаюсь лодками, Мишель. Спроси меня насчет высоты прилива, направления ветра или стоимости солярки. Я много всего не знаю, но умею слушать. Так в чем же настоящая проблема?

Мишель крепко сжала в руке стакан.

– Я спала с женихом моей лучшей подруги и убила человека. Не знаю, что из этого хуже.

Он подвинулся к краю скамьи и встал, потом нагнулся и поцеловал ее в макушку.

– Тебе самой придется с этим разобраться, детка. Спокойной ночи.

Он вышел из кухни, оставив ее наедине с ночью и бутылкой. Она осторожно встала. Выбросив бумажные пакеты, ополоснула тарелки, поставила их в посудомойку и заковыляла к себе. Водку оставила на столе. В тот вечер ей хватило и выпитого.

Глава 12

Утром в понедельник Карли с кофейником в руках ходила по столовой. Изабелла, старшая официантка первой смены, позвонила ей и сказала, что заболела, так что Карли заменила ее. Было начало десятого. Почти все гости позавтракали, а местные давно уехали на работу. Три немолодые леди сидели вместе и рассматривали карту городка, а возле окна Леонард что-то сосредоточенно печатал на нетбуке.

Карли подошла к нему и покачала головой, увидев перед ним нетронутую тарелку с едой. Леонард был типичным рассеянным профессором, совсем как в книгах и фильмах. Она удивлялась, как он ухитрялся дожить до вечера, не попав под машину и не шагнув в задумчивости за край скалы.

– Доброе утро, Леонард, – сказала она, остановившись возле его стола.

Он поднял голову, но его мысли витали где-то далеко.

– Ой, привет, – спохватился он, когда наконец его глаза сфокусировались на Карли.

– Ты ничего не забыл?

– Что?

– Завтрак. – Она показала на его тарелку.

Он секунду глядел на тарелку, потом снова на Карли.

– Правильно. Завтрак. Я должен поесть. Я тут наблюдал за журавлями. Все родительские пары заняты гнездами. Я подсчитал почти все яйца. Мы хотим сравнить число птенцов с количеством отложенных яиц. Я подсчитаю, сколько ожидается птенцов, а позже, когда они вылупятся, мы сможем уточнить данные.

«Интересно, – подумала она, – как долго он может говорить о своих журавлях и их птенцах». Потом решила, что даже не хочет это знать.

– Леонард? Ты все еще не ешь.

– Что? Ой, прости. – Он схватил вилку. – Спасибо за напоминание.

– На здоровье. – Она перевернула пустую чашку и налила свежий кофе, потом забрала остывший, к которому он не притронулся. – Приятного тебе дня.

– Да-да. Я ужасно рад, что подсчитал те последние яйца.

– Тогда удачи тебе.

– Спасибо.

Она пошла дальше, думая о том, что он, в сущности, приятный парень. Не для нее, но, может, для кого-то, кто способен оценить его научный энтузиазм. Всегда есть человек, созданный именно для тебя – во всяком случае, она надеялась, что это так.