— Ну, довольно, — сказала мать. — Утром ты про все забудешь.
— Нет уж, этого я никогда не забуду, — негромко сказал Стивен, снимая куртку. — Я этого никогда не забуду, мама. И никогда не забуду, — добавил он, — как ты ему поддакивала.
— Я никому не поддакивала, — сказала мать.
— Тогда позвони Блэкли и спроси у них. Они живут тут, в поселке, — сказал Стивен.
— Звонить я никуда не буду, — сказала мать.
— Конечно, — сказал Стивен. — И я знаю почему.
— Вот как? Так почему же?
— Ты знаешь, что это правда, вот почему. Он нас всех поотравлял.
— Как только у тебя язык поворачивается говорить такое? — сказала мать.
— Почему ты спускаешь ему, мама? — сказал Стивен. — Он соврал, и этого я ему никогда не прощу.
Он поднялся к себе в комнату, где давно уже спал Ричард.
— Ты что-нибудь ему сказал? — спросила мать, когда они услышали шаги Стивена у себя над головой.
— Нет, — сказал он.
— Но ведь что-то было сказано.
— Я сказал, что он не должен был приходить домой. То есть приводить в пустой дом девушку, если он ее уважает.
— И больше ты ничего не говорил?
— Нет, — сказал он.
Мать отвернулась. В доме стояло странное безмолвие. Она нагнулась к огню.
— Может быть, тебе не следовало вмешиваться. Пусть бы он сам решал. Если ты правда сказал ему только это.
— Не понимаю. Что еще мог я ему сказать?
— Не знаю, — сказала она и добавила: — Но Стивен никогда не лжет.
— Неужели?
— Да, — сказала она. — Ему это не нужно.
— То есть ты так думаешь.
— Почему ты так ожесточен, Колин? — сказала она. — Прежде ты таким не был. Ну, да я знаю причину, — добавила она.
— Никакой причины нет. И я вовсе не ожесточен, — сказал он.
— Да? — сказала она и повернулась к двери. — Я иду спать, — добавила она. — Если ты еще посидишь, погаси свет.
— Мама, — сказал он, но, когда она обернулась к нему, он добавил только: — Дай я тебя поцелую.
— Спокойной ночи, — сказала она.
Он поцеловал ее в щеку.
— Почему все вот так? — сказал он.
— Я не знаю, чего ты добиваешься, — сказала она.
— Я стараюсь быть хорошим.
— Да? — сказала она.
— Но не в том смысле, как это понимаешь ты, не хорошим в кавычках.
— Что такое хороший в кавычках? — спросила она.
— Например, Стивен.
— Не трогал бы ты Стивена, — сказала она. — Он никогда тебе ничего плохого не хотел сделать.
— Знаю, — сказал он. — Я это и имею в виду. Для него это вовсе не так хорошо.
Мать закрыла глаза.
— Я не знаю, что со мной, — сказал он. — Я чувствую, что живу на какой-то новой основе, но на какой, не понимаю, — добавил он.
— Не стоит так все принимать к сердцу, — сказала она. — И оставь Стива в покое. У меня нет сил выносить эти ссоры, — добавила она. — Я думала, после отдыха у нас все наладится.
Он слышал, как она легла спать. И продолжал сидеть у огня.
Потом с лестницы донесся шорох.
Вошел Стивен в пижаме, взял свою куртку со стула, перекинул через руку и шагнул к двери.
— Зачем ты соврал, Колин? — сказал он.
— Я не врал.
Стивен смотрел на него, словно постигнув какую-то страшную истину. Глаза у него расширились, в них отразилось пламя очага.
— А ты-то зачем явился сюда хныкать? — добавил он.
— Да. Я понимаю. Мне совсем не надо было возвращаться, — сказал Стивен.
— А? Чего ты испугался? — сказал он и посмотрел на брата, который стоял в дверях, точно ребенок.
— Я уйду, как только подыщу работу, — сказал Стивен. — Может, даже завтра что-нибудь найду. — Он закрыл за собой дверь.
С лестницы донесся звук его медленных шагов, раздался голос матери, потом заскрипела кровать.
Ему снился Эндрю: сначала он был старше его, потом сделался моложе. Он стоял у окна и заглядывал внутрь, потом уходил все дальше по дороге, а он бежал и звал: «Эндрю! Эндрю!», а когда он не обернулся, начал звать: «Стив! Стив!» — и увидел его лицо — похожее и непохожее во сне, это было лицо его младшего брата.
Ученики смеялись.
— А еще, сэр? — сказал один из мальчиков.
— Брюхо! — хором подсказал класс.
Они опять засмеялись, весело, безудержно, глядя на него с восхищением.
— Сэр! — И снова раздался взрыв смеха.