Северус Снейп и Отвратное зелье

Хорошо его понимаю. Позавчера эта русская заявляет, что ее не устраивает оценка, которую поставил ей Ужас Подземелий. Сегодня она привозит зельевара из лесу в своей ступе, причем явно травмированного и подозрительно тихого… А вы бы что подумали? Чжоу толкнула парня локтем, но он не обратил внимания.

— Спасибо, Огастус, все в порядке!

— Десять баллов с Равенкло за полеты вблизи здания!

— Вижу, что все в порядке, а то я было испугался… сэр.

— Да, сэр, простите, сэр, мы только что с тренировки, мы уже идем!

М-да. К утру сплетня раздуется до размеров хорошего дирижабля. В сыром английском климате они хорошо растут.

— Северус, ты идиот, — сказала мадам Помфри. Без всякого раздражения — просто напомнила больному диагноз, чтобы он не вздумал протестовать против лечения. Потом повернулась ко мне:

— А вы, мисс Хитрых, казались мне разумной девушкой.

Я молча потупила глазки. Ясно, что диагноз мне поставили тот же самый, только с поправкой на возраст, недавнее знакомство с доктором и статус гостьи школы. Снейп изобразил улыбку и поднял бровь.

— Хорошо, я не буду спрашивать тебя, зачем ты пьешь эту гадость, это дело твое и Альбуса. От души надеюсь, что тебе это в самом деле необходимо! Но вы, Стэйси, молодая, талантливая девочка, — зачем это вам?!

Врачиха говорила так грустно, что мне вдруг стало стыдно. Когда меня стыдят доктора, я всегда поддаюсь.

— Но, мадам Помфри, Дневная Ночь — наше родовое зелье, так хочет моя бабушка… («Ага, еще скажи, что ты изо всех сил отказывалась!») Это нужно для нашей магии… А профессор Снейп сам, я ему не предлагала… Но это же не опасно, правда? Я хочу сказать, с ним ничего не случится?

— От этого зелья — ничего, — сказала мадам Помфри с ударением на «этого». — Вот настойка мандрагоры, у меня теперь она всегда в запасе. Одной ложки тебе хватит, пей сейчас же.

Мадам Помфри собственноручно скормила Снейпу, который сидел на кушетке, вытянув вперед костяную ногу, ложку пахучей коричневой жидкости. Зрелище было умилительное, но я воздержалась от хихиканья: что-то мне говорило, что разбор полетов со мной еще не закончен. И верно.

— Я говорю вовсе не про вашу Дневную Ночь, дорогая. Посмотрите на себя и на профессора!

Мы послушно посмотрели друг на друга. И сразу же отвели глаза. Он — тоже, я успела заметить.

— «Признаки же таковы: их будто связывают Манящие чары, но между ними подобие невидимой стены, и взгляд одного тяжел для другого, и тяжелей обида от него, чем от кого иного. Разлука им невыносима, близость мучительна, и мучения во всем похожи на роковую любовную страсть…»

Мы вскинулись и завопили одновременно.

— Прошу прощения, мадам Помфри, но этого не может быть по простой причине: я принимаю Отвратное зелье!

— Поппи, не говори ерунды! Будто ты не знаешь, что я с двадцати лет сижу на бальзаме Презрения!

И замолчали мы тоже одновременно. И опять переглянулись. Теперь уже по-другому.

Я никогда не называла Универсальный отворот этим помпезным термином западноевропейских алхимиков. Бальзам, понимаешь… Но, как ни назови, суть не меняется. Зелье нечасто используемое, хотя сравнительно несложное и недорогое, основной эффект прямой и однозначный, как у пургена. Тот, кто пьет Отвратное зелье, не способен на глубокие привязанности, благоговение, ненависть — вообще ни на какие сильные чувства по отношению к другим людям. Ранее возникшие чувства при этом сохраняются, могут даже усиливаться, зато новые не возникают гарантированно. И новые приятели, и новые враги, и новые кумиры — все это видится только через призму иронии. С ухмылочкой.

Физиологических побочных эффектов у Отвратного зелья — целый букет. (Но я же не собираюсь пить эту дрянь всю жизнь, только до тех пор, пока не найду работу и не займу прочное положение в конторе!) Магический побочный эффект — один-единственный, однако прикольный. Проявляется при встрече с другим человеком, принимающим то же самое средство. Симптомы нам только что профессионально описали.

Никаких опытов он надо мной не ставил. Не более, чем я над ним.

Видела я профессора Снейпа злобного. Видела злорадного. Видела умеренно ехидного, спокойного, слегка удивленного, даже довольного видела. Но Снейп растерянный и смущенный, чтобы не сказать обалдевший — это, доложу я вам, картина маслом.

Хогвартская врачиха печально улыбалась, покачивала головой.

— Поймали друг друга, мои дорогие зельевары? Я только диву даюсь, Северус, как это не случилось с тобой раньше.

— Бальзам Презрения редко кто использует. — Он уже пришел в себя. — А женщины практически никогда.

— Вот и я думала, что редко кто, — в тон ответила я. — А женщины его используют так же, как и мужчины, — при необходимости.

— В чем необходимость? — устало и сердито спросила мадам Помфри.

— Я в чужой стране, мэм, — ответила я как могла вежливо. — Мне нужен хогвартский сертификат, чтобы найти хорошую работу. Мне нужно, чтобы никто не мог меня достать, сбить, напугать, разозлить или обидеть. Вообще — вывести из равновесия. Я никак не могла понять, почему это удается профессору Снейпу: до сих пор мое зелье работало. Вот. Извините, если что не так.