Северское Приморье (СИ)

Юго-западные губернии Российской империи не были однородны ни в национальном, ни в этнокультурном отношении. Традиционные обычаи и обряды левобережных малорусов отличались от господствовавших западнее Днепра, а быт и культура жителей черниговского полесья были иными, чем у обитателей степной части Слободской УкрАйны. Немалая часть населения северных уездов Черниговской губернии считали себя северцами. Поскольку, скажем, Суражевка заселялась почти исключительно выходцами именно из этих пограничных районов, то северское население здесь с самого начала значительно преобладало над малорусским

К примеру, единственным почти чисто малорусским поселением на территории Артема было в те годы село Кневичи, где в 1911 году числилось малорусами 96,3 % населявших его семей. Воловьи упряжки, бывшие не так давно визитной карточкой типичного малоруса, к концу описываемого периода почти полностью ушли в прошлое, заменённые менее сильными, но более умными и подвижными лошадьми. По понятным причинам этнического характера, дольше всего они задержались в хозяйствах кневичан.

Довольно прочными и консервативными оказались традиции национальной кухни, определяя собой выбор тех или иных посевных культур. Так, у кневичан, предпочитавших, как истинные малорусы, есть за обедом пшеничный хлеб и галушки, на полях наливались золотом в основном зерна пшеницы, а у их соседей суражевцев или кролевчан, колосилась, как правило, неприхотливая рожь. В остальном вкусы в общем-то совпадали. Важным продуктом для приготовления боршу, в отличие от великорусских капустных щей, служили бураки, то есть свекла. Что же касается сала и кровяной колбасы, то великорусы того времени их в пищу вообще не употребляли. Только для жарки они использовали топленое (смалец) сало, а есть кровь среди них считалось большим грехом.

Сегодня приоткрывается завеса над еще одной приморской тайной: согласно данным из архивов приморского УФСБ, в 1930-х годах на территории Маньчжурии, захваченной Японией, группа украинских националистов - немногочисленная, но весьма крикливая - планировала захватить часть Дальнего Востока. Захватить Приморье и превратить его в автономию - украинское государство под названием "Зеленый Клин". О том, что это был не бред воспалённого мозга, говорят документальные свидетельства - газеты, журналы и даже карты. Смешно смотреть на карту Приморья, испещрённую знакомыми с детства названиями в украинской транскрипции: "Шмакiвка", "Спаськ", "Посiт", "Шкотове". Кажется, что это розыгрыш. Однако в 1936-1945 годах радикальные украинские националисты во главе с предводителем Юрием Роем действительно докладывали своим японским содержателям о том, что создание Зеленого Клина - вопрос практически уже решённый.

Сегодня целесообразно задать вопрос: представлял ли реальную опасность Юрий Рой? Как говорят сегодня сотрудники архивного отдела УФСБ Приморья, материализоваться в украинское государство или украинскую автономию, Зеленый Клин не мог по двум причинам. Первая - японцы, оторвав Приморье (если бы такое, не дай бог, произошло), не отдали бы его ни украинцам, ни корейцам, которым тоже обещали эти земли. Вторая причина - у Роя не было социальной базы: большинство украинцев оказалось эмигрантами по классовому признаку, а не по национальному. Что же касается приморских малорусов, так они и вовсе о планах Роя ничего не знали. Так что пролезть в Приморье Рой мог только на штыках квантунской армии, которая после Хасана и Халхин-Гола не спешила нападать на СССР. Показателен и тот факт, что после 1945 года Рой, как и его соратники, хотя и оказались под судом, не были расстреляны, а получили по 10 лет лагерей. В 1937-м расстреливали и за меньшее. Можно, конечно, списать это на милость победителей, но скорее всего - слишком смешно и жалко выглядели "зеленоклинщики".

Что же произошло с северцами Приморья? А то же, что и везде в России - они по-прежнему вымирают. Однако, судя по тому, что северские песни записаны совсем недавно, северский язык в Приморье ещё не исчез.