Северный ветер

Одержимая вывела на тракт еще одну лошадь, щипавшую траву в поле, и забралась в седло тем же способом, что и Ханлейт, положив оружие Эверона перед собой. Конь заплясал было на месте, но тут же успокоился, а Хан заметил, как алые капли окропили дорогу. Фиона учила животное послушанию самым жестоким способом — своей магией. Ханлейт решил, что правильнее ничего не замечать. Путешествие в седле оказалось мучительным — от тряски боль проснулась и стала терзать тело с новой силой. Погода испортилась. Словно слетаясь со всех сторон Эймара, бесновался ветер. Меняя направление, он яростно дул то в лицо, то в спину и крутил тяжелые тучи, пронизанные редкими посверками молний. Ханлейт пустил лошадь в галоп, надеясь, что одержимая от него не отстанет. Иногда ему казалось, что дорога плывет под ногами, и тогда кобыла Когана скакала неровно, от обочины к обочине. Вдали то и дело громыхало, а пылевая буря порошила глаза. Впереди мутным пятном показался Велеград. Остановив лошадь, Ханлейт вгляделся в черное небо с воронкой урагана. Она накрыла город и расползалась по окрестностям. Внезапно из центра тучи вырвалась толстая синеватая молния и ударила в землю, куда-то в самый центр Велеграда, окруженного неприступными стенами. Испуганные лошади заплясали на месте.

— Что это было? — пробормотал Хан.

— Мэтр! — уверенно ответила Фиона.

Ханлейт обернулся — глаза одержимой сияли гордостью.

— Эверон?

— Да, мой мэтр — могучий маг! — восторженно подтвердила она, перекрикивая ветер.

— Это невозможно, Фиона. Слишком сильно для ария. Свернем с дороги, поедем к пристани напрямик, — решил Хан.

В одном одержимая права — магия повсюду. Такой концентрации энергии Ханлейт не помнил даже на полях сражений.

Он едва держался в седле. «Если нам и посчастливится найти Моргвата в этом аду, я рухну ему на руки», — подумал Ханлейт, пытаясь разглядеть сквозь морок полоску Ракхайна. Улицы у пристани были пусты и темны, лишь по причалу суматошно носились люди, перетаскивая тюки, привязывая легкий груз, чтобы не снесло ветром. Баржу Ставера отыскали с трудом. Заставленная десятками таких же судов, она прибыла в город давно и пока не собиралась его покидать. Хозяин нашелся в будке.

— Опять Моргват? Друзей у него многовато и все на мое судно ломятся: девчонка, кудрявый парень, а теперь ты — покойник вылитый. Где исхудал так? Аж жуть берет, — мрачно пробурчал Ставер, но выгонять не стал.

Ханлейт присел на табурет у стола. Но большее он был неспособен — только ждать.

— Река гневается, — продолжал говорить хозяин баржи, то ли с Фионой, скорчившейся на полу у порога, то ли сам с собой, — не к добру…

Баржу и впрямь качало. Старое судно протестующее скрипело, где-то на палубе перекатывалась бутылка… Сколько времени прошло в сидении за столом? За дверью стемнело, как к вечеру, хотя на часах было не больше, чем два часа пополудни. Уронив голову на корявые доски столешницы, Ханлейт забылся беспокойным сном и очнулся, когда его подняли в воздух легко, как перышко.

— Не клади эльфа на спину, — сказала Фиона.

— Не кладу.

Хан открыл глаза, встретившись с золотистым сиянием магии Моргвата — с ней архонту было легче его тащить.

— Что? — спросил Ханлейт, вложив в одно слово все терзающие его вопросы.

— Да все, Хранитель. Медный таз. Крышка гроба и камни. Всеобщая панихида. Апокалипсис. Сидеть сможешь?

— Ты нашел Алиссен?

— Нет, я опоздал.

— Мне жаль, это из-за меня. Ее повесили?

— Не знаю, тела не видел. Зубы разожми. Выпей, мать твою!

В горло Ханлейта полилась горькая спиртовая настойка.

— Уходи, Ставер, — архонт обратился к хозяину судна, — бросай все и беги. Тебе не выплыть ни вверх, ни вниз по течению — Ракхайн забит баржами, как мышеловка. Городу конец, этот шторм не остановить. Еще немного — и река переломает все в щепки.

— Зоран у жены в городе. Да и как я судно брошу?!

— Останешься — погибнешь. Решай сам.

Голос Моргвата прозвучал непривычно резко.

— Что с ним такое? Болен? Чем? — вопрос адресовался Фионе, — объясни, я разбираюсь.

Она потащила с плеч Ханлейта куртку. Хан почувствовал жесткие пальцы Моргвата на своем теле. Осмотр оказался болезненным. Архонт молчал.

— Что ты увидел? — не выдержал Хан.

— Тебе нужен настоящий лекарь, а не я.

— Это не ответ.

— У тебя была гангрена.

— Я знаю. Спина заживет?

— Рубцы зажили. Почти. Ты изможден и обессилен, но без горячки.

— Скажи, как есть, — попросил Ханлейт.

Моргват начал говорить после паузы.

— Если бы я вздумал снять с кого-то кожу, я бы сделал это аккуратнее. Повреждены нервы, мышцы и связки, а гниль, поразившая раны, довершила начатое. Особенно пострадала правая сторона. Меч тебе больше не держать, Хранитель. Ты — калека.

Хан крепко зажмурился. Такого приговора он не ожидал.

— Я все равно скоро умру, — прошептал Ханлейт.

— Отлично просто. Я спас труп, а молодая девочка, быть может, погибла!

— Где Эверон?

— Если бы я знал, кто это, подробно бы рассказал.

— Арий, душу которого ты носишь с собой. У него твой меч. Алиссен может быть с Эвероном.