Северный полюс

Полагаю, я сказал достаточно, чтобы дать читателю общее представление об этом необычном народе, который оказал мне неоценимую помощь в моей работе в Арктике. Хотелось бы, однако, еще раз повторить — хотя и с риском быть неправильно понятым, — что я очень надеюсь на то, что впредь не будет предпринято никаких попыток приобщить его к цивилизации. Такие попытки, если бы они увенчались успехом, уничтожили бы тот первобытный коммунизм, благодаря которому поддерживается существование этого народа [49]. Внушите эскимосам идею недвижимости и прав личной собственности на пищу и дома — и они могут стать такими же эгоистами, как люди цивилизованного мира, между тем как сейчас всякая добыча крупнее тюленя является у них общей собственностью племени, и ни один человек не голодает, в то время как его соседи объедаются. Если у эскимоса два комплекта охотничьего снаряжения, он поделится им с человеком, у которого нет ни одного. Как раз это чувство доброго товарищества и является залогом самосохранения всего племени. Я научил эскимосов основным правилам санитарии и ухода за телом, научил их, как лечить простейшие болезни и раны; этим, я думаю, и должно ограничиться приобщение их к цивилизации. Это мнение не основано ни на какой-либо теории, ни на предрассудках — в этом убеждает меня мой 18-летний опыт ближайшего знакомства с эскимосами.

Глава 8 Набор рекрутов

1 августа «Рузвельт» отплыл с мыса Йорк, имея на борту несколько эскимосских семейств, которые мы забрали с мыса Йорк и с острова Салво, а также около сотни купленных у эскимосов собак. Когда я говорю «купленных», я не имею в виду, что мы платили за них деньгами, поскольку у эскимосов нет ни денег, ни какого-либо мерила стоимости. Всякий обмен вещами у них основан исключительно на принципе меновой торговли. Скажем, если у одного эскимоса есть оленья шкура, которая ему не нужна, а у другого есть что-то еще, они могут обменяться. У эскимосов были собаки, в которых мы нуждались, у нас были вещи, в которых нуждались эскимосы, — поделочный лес, ножевые изделия, кухонные принадлежности, охотничьи припасы, спички и тому подобное. И вот мы менялись.

Снова тронувшись в путь от мыса Йорк на северо-запад, мы проплыли мимо «Алых утесов» — так их назвал английский исследователь Джон Росс [50] в 1818 году. Этим красочным названием утесы обязаны массе «красного снега», который видно с корабля за много миль. Окраску вечному снегу придает Protococcus nivalis — низший одноклеточный микроорганизм. Его колонии представляют собой почти прозрачные желатинообразные сгустки диаметром от четверти дюйма до размеров булавочной головки; свое скудное пропитание микроорганизм извлекает из снега и воздуха. Издали снег похож на кровь. Это алое знамя Арктики приветствовало меня при каждом моем путешествии на Север.

Пока мы плыли мимо этих скал, которые тянутся вдоль берега на 30–40 миль, мои мысли были заняты предстоящей работой. Прежде всего надо было закончить комплектование экспедиции эскимосами, начатое на мысе Йорк, и подобрать собак.

Наша следующая остановка была 3 августа в бухте Норт-Стар, по-эскимосски, Умуннуи, в проливе Вулстенхолм. Здесь мы застали «Эрика», с которым разошлись в Девисовом проливе во время бури несколько дней назад. В Умуннуи мы взяли на борт еще две или три эскимосских семьи, а также собак. Здесь к нам присоединился Укеа, один из четырех эскимосов, побывавших со мной на полюсе; Сиглу сел на «Рузвельт» у мыса Йорк.

5 августа ясной солнечной ночью я вместе с Мэттом Хенсоном пересел с «Рузвельта» на «Эрик» между островом Хаклюйт и островом Нортамберленд, предполагая обследовать несколько эскимосских поселений в заливе Ингл-филд и вдоль побережья на предмет вербовки новых эскимосов с собаками. «Рузвельт» ушел вперед к Эта готовиться к предстоящей схватке со льдами в бассейне Кейна и проливах, лежащих севернее за ним.

Со странным чувством радости пополам с печалью собирал я своих смуглокожих помощников, ибо чувствовал, что собираю их в последний раз. Вербовка заняла несколько дней. Сперва я наведался в Карна на полустрове Редклифф, потом в Кангердлугссуак и Нунатугссуак во внутренней части залива. Возвратившись в Карна, мы направились на юг к леднику Итиблу, затем снова повернули на северо-запад и пошли кружным путем между островами и мысами к Кукану в бухте Робертсон, затем к Нерке на мысе Саумарес и наконец в Эта, где встретились с «Рузвельтом», завербовав нужное нам количество эскимосов и имея на борту 246 собак.

Мы не предполагали взять с собой на Дальний Север всех эскимосов, находившихся на борту «Эрика» и «Рузвельта», а только лучших из них. Однако, если какое-нибудь семейство хотело переехать из одного поселения в другое, мы охотно подвозили их. Сомневаюсь, чтобы на морях и океанах можно было найти второй такой же причудливо живописный корабль, как наш, — своего рода бесплатное туристское судно для странствующих эскимосов, палуба которого оглашалась криками детей и лаем собак и была завалена всевозможными пожитками.