Северный полюс. Южный полюс

Представьте себе нас в нашем зимнем жилище на «Рузвельте», в 450 милях от Северного полюса. Корабль крепко удерживается на своем ледовом ложе, в 150 ярдах от берега, который, как и весь окружающий мир, покрыт пеленой снега; ветер поскрипывает в снастях, свистит и повизгивает вокруг углов рубок; температура колеблется в пределах от 0 до 60° ниже нуля, и с каждым новым приливом до нас доносится стон и ворчание пакового льда в проливе.

В светлые периоды месяца, длящиеся 8—10 дней, когда луна кружит и кружит по небу, молодые участники экспедиции почти всегда уезжали на охоту; в течение продолжительных периодов полной темноты большинство оставалось на корабле, поскольку охота зимой возможна только при лунном свете.

«Рузвельт» зимой при лунном свете

Не следует забывать, что луна в Арктике имеет свои регулярно сменяющиеся фазы, необычен лишь путь, которым она движется по небу. В ясную погоду даже в периоды темноты светят звезды, но свет их особый, холодный и мертвенный; по слову Мильтона, он лишь как бы делает «тьму зримей». Когда звезды скрыты за тучами – а по большей части так оно и бывает, – темнота такая густая, что, кажется, ее можно схватить рукой; если в пургу и ветер человек отважится высунуться в дверь каюты, кажется, будто невидимые руки с демонической силой отшвыривают его обратно.

В начале зимы эскимосы жили в передней рубке. Круглые сутки топились плита в камбузе, печки в помещении эскимосов и команды; у меня в каюте хотя и была небольшая цилиндрическая печь, я за всю зиму ни разу не затопил ее.

Я просто открывал на некоторое время переднюю дверь каюты, выходящую в камбуз, и этого было достаточно, чтобы в каюте было сравнительно тепло. Бартлетт время от времени топил печку у себя в каюте, другие члены экспедиции иногда зажигали свои керосинки.

1 ноября мы перешли на зимний режим питания: два раза в день, завтрак в 9 часов и обед в 4 часа дня. Вот меню на неделю – мы выработали его вместе с Перси, заведующим хозяйством, и придерживались в течение всей зимы.

Понедельник. Завтрак: каша, бобы, черный хлеб, масло, кофе. Обед: жареная печенка, макароны с сыром, хлеб с маслом, чай.

Вторник. Завтрак: овсяная каша, яичница с ветчиной, хлеб с маслом, кофе. Обед: солонина с зеленым горошком, пудинг, чай.

Среда. Завтрак: каша двух видов на выбор, рыба для матросов, колбаса для членов экспедиции, хлеб с маслом, кофе. Обед: жаркое с томатами, хлеб с маслом, чай.

Четверг. Завтрак: каша, яичница с ветчиной, хлеб с маслом, кофе. Обед: солонина с зеленым горошком, пудинг, чай.

Пятница. Завтрак: каша на выбор, рыба, рубленый шницель на правый борт (наш собственный стол), хлеб с маслом, кофе. Обед: гороховый суп, рыба, пирог с клюквой, хлеб с маслом, чай.

Суббота. Завтрак: каша, тушеное мясо, хлеб с маслом, кофе. Обед: жаркое с томатами, хлеб с маслом, чай.

Воскресенье. Завтрак: каша, «бруз» (ньюфаундлендские сухари, сваренные с соленой треской), хлеб с маслом, кофе. Обед: кумжа, фрукты, шоколад.

Беседа за столом касалась главным образом нашей работы. Обсуждались детали последней санной поездки или план следующей. Мы всегда что-то делали, и члены экспедиции были так заняты, что у них просто не оставалось времени предаваться традиционной, сводящей с ума меланхолии зимующих в Арктике экспедиций. Кроме того, я специально подбирал людей сангвинического темперамента, а с собой мы захватили много сырьевого материала, чтобы каждый был занят его обработкой и не сидел без дела.

По воскресным утрам я завтракал у себя в каюте, предоставляя людей самим себе. В таких случаях застольная беседа приобретала более непринужденный характер и ее темой могло быть все что угодно, начиная от книг и кончая умением держать себя за столом. Бартлетт иногда пользовался этой возможностью и полушутя, полусерьезно давал своим товарищам советы по части этикета, напоминая о том, что придет время, и они вернутся в цивилизованный мир, а потому надо следить за собой и не распускаться. Таким образом, «практики» и «теоретики» на равных правах встречались за одним столом.

Я никогда не вводил сурового режима для членов моих экспедиций, потому что не видел в этом необходимости. Были установлены определенные часы еды в столовых. Подразумевалось, что свет следует тушить в полночь, однако, если кому-либо хотелось посидеть при свете и после полуночи, это не возбранялось. Таковы были наши правила.

Эскимосам дозволялось есть, когда захочется. При желании они могли засиживаться допоздна, однако с условием не прерывать работу на следующий день. Одно правило являлось для них безусловно обязательным: не шуметь – скажем, не рубить мясо для собак – и не кричать с 10 часов вечера до 8 часов утра.

Зимуя на «Рузвельте», мы во многом отказались от обычного судового распорядка. Склянки били лишь в 10 часов вечера и в полночь; первый сигнал означал – прекратить всякий шум, второй – гасить огни. Вахты регулярно несли только дневной и ночной дежурный.