Северный полюс. Южный полюс

По другую сторону острова снег был глубже и заметно замедлял наше продвижение. Поэтому, когда мы добрались до западного берега фьорда, то увидели издали медведя и собак Ублуя, которые медленно карабкались вверх по склону. Мы и наши собаки сильно запыхались. Но лай высвобожденных собак где-то наверху среди утесов придал нам новые силы. Он означал, что собаки наконец выставили зверя. Достигнув берега, мы выпрягли и выпустили своих собак. Они побежали по горячему следу, а мы как можно быстрее последовали за ними.

Вскоре мы подошли к глубокому ущелью. Судя по доносившимся звукам, собаки и медведь находились где-то на дне. Однако стены ущелья были слишком отвесны, так что по ним не мог бы спуститься даже эскимос, и мы не видели добычу. Медведь, по всей видимости, был под каким-то выпирающим уступом с нашей стороны.

Я направился вверх по ущелью, отыскивая место, где можно было спуститься, как вдруг услышал крик Эгингва: оказалось, что медведь прошел вниз по ущелью и теперь взбирается вверх по противоположному склону. Я поспешил назад по скалам, покрытым глубоким снегом, и вдруг увидел зверя в 100 ярдах от себя. Я поднял ружье, дал два выстрела, но медведь продолжал подниматься по склону ущелья, – должно быть, я слишком запыхался и не сумел как следует прицелиться. Поистине в медведе сидел сам Торнарсук!

Тут я почувствовал, что жестоко оббил о камни культи обеих ног – пальцы на ногах у меня были отморожены еще в 1899 году в Форт-Конгер. Ноги разболелись ужасно, и я решил отказаться от дальнейшего преследования медведя по крутым, усеянным валунами утесам.

Вручив свое ружье Эгингва, я сказал ему и Кулатуна, чтобы они продолжали погоню, а сам спустился по утесам к саням и пошел вдоль берега по льду фьорда. Но не успел я пройти сколько-нибудь значительное расстояние, как вдали послышались крики, и вскоре на верхушке горы появился эскимос, взмахами рук давая понять, что охота успешно завершилась.

Прямо впереди, как раз напротив того места, где появился эскимос, был вход в глубокую расщелину. Я поставил сани напротив и стал ждать. Немного погодя я увидел эскимосов, с трудом прокладывавших себе путь вниз по расщелине. Собак припрягли к медведю, и они тащили его за собой наподобие саней. Это было интересное зрелище – расщелина с крутыми каменистыми стенами в изодранной снежной мантии, возбужденные собаки, волокущие столь необычный груз, бездыханная кремовая туша медведя, залитая кровью, кричащие и жестикулирующие эскимосы.

Когда медведя наконец спустили на берег, я сфотографировал его, меж тем как эскимосы ходили взад и вперед, оживленно переговариваясь: для них теперь было несомненным фактом, что в медведе сидел черт, иначе почему бы он стал убегать, когда собаки настигли его? Тонкости арктической демонологии не доступны пониманию белого человека, и я не принял участия в споре относительно того, удрал ли черт, когда винтовка Ублуя поразила его телесное обиталище.

Медведь, убитый в заливе Маркем

Октябрь 1909 г.

Добыча вскоре была освежевана и разделана искусными ножами эскимосов, мясо сложено на берегу, чтобы следующие за нами отряды доставили его на корабль, шкура аккуратно уложена на сани. После этого мы вернулись к тому месту на противоположной стороне фьорда, откуда впервые увидели медведя. Там мы отыскали выброшенные из саней припасы, и так как все, и люди, и собаки, изрядно устали, а проделанная за день работа внушала удовлетворение, решено было тут же устроить привал. Мы поставили палатку, зажгли керосинки и вволю наелись медвежьего бифштекса, который оказался особенно сочным, – очевидно, из-за недавнего присутствия Торнарсука.

Глава семнадцатая Наконец-то мускусные быки

На следующий день, пройдя всего 6 или 7 миль и обогнув один из мысов на восточном берегу фьорда, мы увидели в отдалении черные точки на склоне горы.

– Умингмуксуэ! – взволнованно сказал Ублуя, и я, довольный, кивнул ему.

Для опытного охотника, имеющего с собой одну-две собаки, увидеть мускусных быков все равно, что добыть их. Возможно, ему придется преследовать их по самой пересеченной местности, и ветер будет хлестать ему в лицо, а мороз – леденить кровь, но в конце его всегда ожидают трофеи в виде шкур, рогов и сочного мяса.

Я лично никогда не рассматривал охоту на мускусных быков как развлечение: слишком часто в минувшие годы вид их черных фигур был равносилен для меня избавлению от угрозы голодной смерти. В 1899 году в заливе Индепенденс [Индепенденс-фьорд] стадо мускусных быков спасло от смерти всю мою экспедицию, а в 1906 году, не найди мы мускусных быков на Земле Нэрса, возвращаясь с 87°6 северной широты, очень могло статься, что наши кости белели бы теперь там в великой снежной пустыне.