Северный крест

Душа моя, друг верный,
Шепни мне что-нибудь,
Умчи тоску безмерную,
Наполни негой грудь.

Тебя почти телесно
Сейчас я ощутил,
Ты пронеслась как песня,
Как мир таинства Сил.

Порой полно значенья —
В тиши стоять ночной
И ощущать с волненьем
Торжественный покой.

Сойдёт успокоенье
С угасшею зарей,
Исчезнут все сомненья,
Всех дум умчится рой.

В гармонии Единой
Сольешься с миром ты —
И станут постижимы
Законы Красоты.

Откуда эта гармония умиротворения, когда всё видимое погружается во мрак темноты? Зато обостряются восприятия звуков, запахов, осязание, т. е. то, что не требует тирании Ума – Душа осознает: вот эта независимость от Ума, от сознания и есть её обитель в Едином.

Такое понимание Души чуждо неоплатонизму, чуждо даже гуманитарной мысли. Ведь Гуссерль говорит о жизненном мире вещей, я же говорю только о себе. Что меня всё же смущало в таком мироощущении? Женственность во мне, мужчине. Почему не смущает сегодня? Тема Вечной Женственности не умаляет мужчину. Это божественный Символ, идущий от немецких романтиков и поэтики Серебряного века, убедил меня в моём понимании роли Души как берегини – в погибели от косности материального мира. Почти полвека я никому не показывал этот мой стих о Душе. Но всё это время он грел мою душу, укрепляя её в сокровении идеального.

Несколько позднее Небеса воскликнули во мне:

Возвеличься Душа, вознесись,
Испытай одержимость паренья,
К Высшим Истинам ты прикоснись —
И узнаешь восторг вдохновенья.

Разодень в изумруды, обыдь
И оставь суету за порогом —
Лишь тогда ты сумеешь открыть,
Кто является подлинным Богом.

А когда очаруют тебя
Бездны света, несчётные краски,
То, все зримое вновь возлюбя,
Ты на Землю вернёшься из сказки.

И пускай вопрошают – где был?
Почему не оставил записки?
Кто в небесном себя отразил,
Проживёт на Земле без прописки.

Таким образом, тема Души многогранна, успевай только поднимать перья от этой Жар-птицы.

Анастасия Занегина

«Подобный пламени, углями вычерченный…»

Подобный пламени, углями вычерченный,
Пылающий месяцеострым презрением,
Выше ничтожного неба высеченный,
Лезвие мысли, гордыни рождение.

Непрощенно порочный, всеохватно смотрящий,
Выбивающий строки протяжноголосые,
Источающий страстность, ничего не просящий,
Холод мысли смывающий теплыми росами.

Высвобождающий, росчерк Глагола,
Испивающий время, идеей горящий,
Безбуквия нити сплетающий в Слово, —
То – Образ, извечно надмирно парящий.

Viola odorata [135]

Мировых иллюзий расцвело воплощение.

На том лугу взошла ты, где оставлено было полжизни,

На диком поле Пана цвела ты в знак возвращения

Вечного, где творились дымно-туманные тризны.

У двойных ворот в мир сновидений,

Где одни – для лживых, другие – для истин открыты,

Являлась ты людям под покрывалом воплощений,

Снотворящим маком спадала сквозь небесное сито.

Тисовым нектаром офиолечивала пьяные вздохи,

На средневековых праздниках пели тебе песни искупления,

Бессмертья прося. Но плющом прорастала в изъяны

Порока, через агат подделывала тайны прощения.

Как в Ведах искали в тебе солнцетворного Духа,

В дурмане тонули, когда смыкала руки Кали.

Тьма песней спускалась не для земного слуха,

И там, где нет дорог, фиалки расти стали.

А.С

Соломон и Далила