Северный крест

Если говорить о западныхъ гностикахъ, то прежде всего слѣдуетъ выдѣлить Карпократа; онъ принадлежитъ къ западной, александрійской вѣтви гностицизма. Синкретизмъ его ученія выраженъ очень ярко и доходитъ до своего предѣла, зримо и вліяніе платонизма; отъ платонизма своего рода соціалистическія идеи – въ томъ, что касается нравственно-общественной сферы. Снова мы принуждены судить о томъ или иномъ гностическомъ учителѣ не по собственнымъ (недошедшимъ до насъ) ихъ твореніямъ, а по твореніямъ «св. отцовъ», кои пользовались первоисточниками. Здѣсь мы видимъ типическія гностическія построенія: нерожденный предвѣчный Отецъ, злой деміургъ и злые его законы, черезъ противленіе коимъ только и можно спастись, Іисусъ какъ человѣкъ со смертнымъ тѣломъ, посланникъ боговъ, указавшій людямъ путь, наконецъ, тѣло какъ темница души и антіиудейскій характеръ ученія; однако карпократіане учили о метемпсихозѣ, и это было новшествомъ, новшествомъ былъ и своего рода коммунистическія идеи, идущія отъ Платона, какъ и – если вѣрить христіанскимъ авторамъ – крайній либертинизмъ (по теоретическимъ убѣжденіямъ, а не въ практической плоскости). Сынъ Карпократа Епифаній прожилъ недолго и умеръ 17-ти лѣтъ. Ученіе его тождественно ученію своего отца.

Валентинъ, ученикъ Василида, дѣятель II столѣтія, также принадлежалъ къ западной вѣтви гностицизма и былъ самымъ яркимъ его представителемъ (и, быть можетъ, гностицизма какъ явленія; такъ, проф. Посновъ называетъ его въ своей книгѣ «главнѣйшимъ гностикомъ»). Извѣстенъ тѣмъ, что разрозненное гностическое ученіе собралъ въ единую систему; ему мы обязаны детальной проработкой сюжета паденія Софіи и дальнѣйшей космогоніи. Софія, желая познать величіе Отца, выпала за предѣлы плеромы и стала матерью всего сущаго, произведя на свѣтъ и Христа, и Деміурга (праваго архонта), и Діавола (архонта лѣваго); въ ученіи Валентина Христосъ отдѣлялся отъ Іисуса. Валентинъ имѣлъ великое множество послѣдователей, оставаясь, однако, загадкою для большинства, внемля приводившемуся рѣченію одного изъ учителей своихъ Василида. Если вѣрить церковнымъ авторамъ первыхъ вѣковъ, Валентинъ, какъ и нѣкоторые иные великіе гностическіе учители, изначально былъ ортодоксальнымъ христіаниномъ (того болѣе – былъ священнослужителемъ, желавшимъ занять римскую каѳедру) и лишь позднѣе ушелъ съ головою въ «ересь». Послѣдователи его – валентиніане – едва ли что общее между собою имѣли. Отъ многочисленныхъ произведеній Валентина дошли лишь фрагменты, но въ нихъ явственно зримо платоническое и пифагорейское измѣреніе.

Извѣстенъ и ученикъ его Птолемей, глава италійской школы валентиніанства, ученіе котораго содержитъ въ себѣ чисто ортодоксальныя построенія (среди прочаго – не-отрицательное отношеніе къ Ветхому Завѣту и его богу – Деміургу, который по Птолемею «ни добрый, ни злой, ни несправедливый, а правосудный, какъ присуждающій воздаяніе по присущей ему правдѣ», ненавидящій зло[111]. Наиболѣе извѣстно его посланіе къ Флорѣ, высоко цѣнимое Ренаномъ.

Другимъ ученикомъ Валентина былъ Гераклеонъ, также въ той или иной мѣрѣ болѣе близкій историческому христіанству, чѣмъ иные гностическіе учители; занимался онъ въ основномъ этическими вопросами. Инымъ ученикомъ Валентина былъ Маркъ, прославившійся своими чудесами; ученіе его малоотлично отъ ученія самого Валентина, онъ развѣ что въ еще большей мѣрѣ вноситъ въ него пифагорейство съ его мистицизмомъ и вниманіемъ къ цифрамъ и буквамъ съ символическимъ ихъ толкованіемъ.

Въ цѣломъ въ идейномъ смыслѣ гностицизмъ доходитъ до своего пика во второмъ столѣтіи; III вѣкъ въ этомъ отношеніи далъ мало: развитіе его прекращается по ряду причинъ и зачинается упадокъ его; ортодоксальные изслѣдователи (напримѣръ, Посновъ и предшественники его) связываютъ это съ кризисомъ самого гностицизма, съ угасаніемъ его, что-де имѣло причину въ себѣ самомъ (въ частности, отмѣчается, что съ иныхъ поръ болѣе не появлялось великихъ гностическихъ учителей, а были лишь эпигоны и комментаторы уже созданнаго; короче, что твореніе новаго замѣняется на втореніе уже имѣющемуся), въ самомъ гностицизмѣ какъ ученіи, которое-де само израсходовало свои потенціи, и замалчиваютъ иныя, болѣе вѣсомыя причины: яростную борьбу ортодоксіи съ гностицизмомъ; нѣкимъ чудеснымъ образомъ не замѣчаютъ, что гностицизмъ перестаетъ развиваться съ конца II столѣтія и именно къ концу II столѣтія въ цѣломъ окончена идейная борьба ортодоксіи съ гностицизмомъ; вмѣсто сего такого рода изслѣдователями отмѣчается «саморазложеніе» гностицизма (Фолькмаръ).