Читаем Северные были полностью

— Это почему? — заинтересовался седок. Ему не верилось, чтобы в крестьянском хозяйстве не оставили зерна для посева. Обычно бывает так, что сам мужик ест мякину, а семена хранит пуще глаза.

— Разверстка какая-то, — зарыдала женщина. — Пришли и под метелку замели… Двадцать пудиков… последних… Двое малых детей на печи орут, старуха-мать на руках…

— Муж есть?

— Как ушел в четырнадцатом на германскую — ни слуху, ни духу.

— Неужели до зернышка?

— До последнего, родимый.

— М-мда…

Кому-кому, а уездному судье Фролову (это именно его везла крестьянка в село Покровское) обстановка в губернии была ясна до предела. Только в Белозерском уезде в это время голодало тринадцать тысяч человек. Нет возможности выдавать им даже по восьмушке хлеба. За март зарегистрировано пятьдесят смертельных случаев от голода. Обо всем этом на одном из совещаний доложил активистам председатель уездного комитета Павлов. Тогда же члены уездного исполкома решили командировать в Москву своего председателя Мурашева, чтобы ходатайствовать о выделении пятидесяти пудов хлеба.

Об этом они послали телеграмму в Москву на имя Владимира Ильича Ленина.

На местах же шла реквизиция хлебных излишков. И при этом не обходилось без ошибок и перегибов. В результате нелепой случайности, очевидно, и отобрали хлеб у новоселовской крестьянки.

Такие мысли мелькнули в голове судьи Фролова, пока возница горько жаловалась на свою разнесчастную судьбу.

— К кому-нибудь обращались? Да, как вас звать? — спросил Фролов.

— Ефросинья Ефимова. Жаловалась волостным властям.

— И что?

— Дак ведь неграмотная я, — развела руками Ефросинья.

— Унывать рано. Мы обратимся куда-нибудь повыше волости, — обнадежил судья.

— Куда же выше?

— К Ленину.

— К самому Ленину?!

— К самому.

Через час они приехали в Покровское. Там со слов Ефросиньи Андреевны Ефимовой судья составил и подал телеграмму самому Ленину.

— Ему сейчас не до нас, — засомневалась Ефросинья.

— Ленин непременно поможет, — заверил ее Фролов. — За трудовой народ он горой стоит…

Было это 27 марта 1919 года.

3

Тревожная телеграмма российской крестьянки из далекой северной деревни легла на стол управляющего делами Совнаркома во второй половине следующего дня.

Владимиру Ильичу о ней доложили 29 марта. Этот день, как и всякий иной, у него был загружен делами до предела, но, получив телеграмму из деревни Новосело, Покровской волости, Белозерского уезда, Владимир Ильич находит время для ответа. Он пишет:

29.III.1919.«ЧереповецГубисполкому

Проверьте жалобу Ефросиньи Андреевны Ефимовой, солдатки деревни Новосела, Покровской волости, Белозерского уезда на отнятие у нее хлеба в общий амбар, хотя у нее муж в плену пятый год, семья — трое, без работника. Результат проверки и ваших мер сообщите мне».

Отправив в ответ на жалобу крестьянки телеграфный запрос Череповецкому губисполкому, Ленин под текстом телеграммы Ефимовой пометил: «тел[еграмма] посл[ана] 29/III».

4

Весна в тот год на севере выдалась дружная. Уже в начале апреля снегу на полях оставалось мало. Если так будет греть солнце, думали мужики, то с начала третьей декады можно пахать. На эту работу у крестьян Новосело времени уходило немного. Велики ли земельные наделы! Они оставались пока прежними, распределенными еще до революции. А тогда давали на душу по полторы десятины. Женская душа в расчет не принималась. Особенно туго приходилось тем семьям, в которых мужчина один, а женщин, скажем, пять.

У Ефросиньи Андреевны было два надела — на мужа и сына Александра. Имелась неражая лошаденка, корова-навозница, пара овечек. Все эти годы она сама пахала, бороновала, сеяла, убирала хлеб. Справлялась. Привычка. Кормила старушку-мать, малолетних сына и дочку. Она видела, как соседи ладят сохи. На свою Ефимова не смотрела. К чему? Ведь все равно сеять нечем. Зерно отобрано — последняя надежда и жизнь семьи.

Она не придала особого значения посланной из Покровского в Москву телеграмме, но вдруг о ней напомнил специально приехавший человек из губисполкома.

— Запрягай лошадь, — поздоровавшись, сказал он крестьянке. — Поедешь за своим хлебом.

Ефросинья Андреевна не верила своим ушам. Потом опомнилась, заохала, засуетилась.

— Вот радость-то… Не знаю, кому уж за это и кланяться?..

— Владимиру Ильичу Ленину, — сказал представитель губисполкома.

Когда крестьянка привезла свои двадцать пудов, вплоть до зернышка, представитель губисполкома зашел в избу и оставил Ефросинье телеграмму Ленина. На память.

Весть об этом быстро облетела всю деревню. Дверь избы Ефросиньи Андреевны не закрывалась. Соседи — Степан Маришичев и Степан Ильин, бородатые мужики, читали телеграмму по слогам, рассматривали на свет.

Это было пятого апреля 1919 года.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии