Севера. Часть 2

Таскать и греть воду пришлось долго. Но успели, уложились, аккурат к возвращению группы. Доктор ввалился в дом изрядно призамерзший. Скинул у порога заиндевевшую шубу, шагнул к печи, протянул руки к теплу. Едва вовсе печь не обнял — сразу видно, продрог до костей. Бородулин тут же, не говоря ни слова, налил большую кружку свежезаваренного чая, плюхнул туда же изрядную порцию того самого бальзама, чуть не силком усадил болгарина за стол, всунул ему кружку с чаем и пододвинул поближе миску с сахаром. Тот взял кружку, стиснул в руках и некоторое время так и сидел, грея ладони о горячие фаянсовые стенки. Потом отхлебнул глоток и удивленно поднял глаза на Бородулина.

— Пейте, вам нельзя болеть, — сказал Андрей. — Берите сахар, сушки — не стесняйтесь.

— Благодаря ви, — кивнул Гойков.

И, действительно, не постеснялся. Шумно хлебал чай, хрустел сушками и сахаром, крякал со вкусом после каждого глотка…

Наконец, чаепитие завершилось. Доктор почувствовал себя достаточно согревшимся и потребовал себе инструменты и пациента.

Вот, смотрите, Димитр Стоянович, — Андрей провел врача к лавке. — я вколол армейский шприц с антибиотиком и сменил повязки. На большее моих умений не хватило.

— Това е добре, — откликнулся Гойков, снимая бинты. — Дайте съвет.

А потом Бородулин больше часа держал керосинку, освещая операционную зону, и попутно смотрел, как работает классный специалист. Первую рану доктор лишь мельком осмотрел, поставил дренаж и в три стежка стянул края. А вот со второй… там возни было много. Вынимать пулю, чистить рану, убирая из нее грязь, нитки, мелкие обломки костей. Безжалостно отсекать начавшую гнить плоть, складывать то, что осталось, в лубки — на этот раз уже не две более-менее прямые палки, а специальные ровные дощечки…

Когда доктор разогнулся, на его лице были видны крупные капли пота. Он утерся рукавом, и провозгласил:

— Направих всичко, което можах.

Двое парней аккуратно подняли найденыша и осторожно перенесли его в постель. Укрыли одеялом, задули лампу и тихонько вышли. Бородулин же с Гойковым вновь уселись за стол.

— Ну что, уважаемый Димитр Стоянович? — спросил Андрей, разливая по кружкам свежий чай. — Какие прогнозы вы можете дать по поводу нашего пациента?

Усталый врач придвинул к себе кружку, отхлебнул глоток, поморщился и отодвинул ее подальше.

— Кажете ми, Андрей Владимирович, че нямате кафе?

— Здесь, к сожалению, нет. Но в крепости я обещаю обеспечить вас лучшими сортами зерен и всем необходимым для приготовления напитка. И все-таки, что вы скажете?

Доктор пожал плечами. Хоть языки и близки, но полноценно общаться все же было трудновато. Пришлось посылать за переводчиком. Через десяток минут в дом зашла полноватая женщина средних лет, поклонилась Бородулину, затем врачу и подсела к столу, всем своим видом изображая готовность толмачить.

— Так что вы скажете о вашем сегодняшнем пациенте? — Повторил свой вопрос Андрей.

Гойков отхлебнул еще чаю, вновь поморщился, поскреб подбородок, и, не глядя на Бородулина, заговорил:

— Видите ли, я совсем не хирург, и уж тем более не имею военно-полевой специализации. Я, конечно, представляю себе необходимую последовательность действий, но не имею совершенно никакой практики по врачеванию таких ран. Нет-нет, я прекрасно понимаю, что другого врача здесь нет и, как бы то ни было, я единственный, кто способен сделать хоть что-то.

Болгарин тяжело вздохнул, потом еще больше ссутулился и продолжил:

Я обработал обе раны. Извлек пулю, почистил, установил дренаж и зашил. Зафиксировал перебитую кость. Больше от меня ничего не зависит, теперь его жизнь исключительно в руках Божьих. Но дело еще в том, что этот человек, скорее всего, длительное время недоедал. Не то, чтобы очень голодал, но питание было явно неполноценным, и, как следствие, организм пациента ослаблен. Кроме того, у него сильная простуда. Трудно сказать, является ли она последствием переохлаждения или же существовала ранее, а теперь опасно усилилась. И этот фактор тоже серьезно играет в минус. И поэтому я никакие прогнозы давать не стану, сейчас это весьма неблагодарное занятие.

— Что ж, то, что вы сделали, это уже немало. По крайней мере, без вас он был практически обречен. Скажите, его можно перевозить?

— Ни в коем случае! Я бы не рискнул это делать даже на специальном транспорте. А на волокушах за снегоходом — это перечеркнет все мои усилия и почти наверняка убьет его.

— Понятно. В любом случае, большое спасибо вам, Стоян Драгомирович. У меня к вам просьба: не могли бы вы задержаться здесь на несколько дней? Мне необходимо вернуться в крепость не позднее завтрашнего дня, и для вас просто не найдется места на снегоходах. Опять же, вы сможете понаблюдать своего пациента. Обещаю через четыре дня прислать за вами обоими транспорт. Если для лечения необходимы какие-то медикаменты или медицинское оборудование, вы это безусловно получите в необходимых объемах.