Север

Даже несколько целей. Какие-то из них казались очень далекими, малопонятными и пугающими, и о них он старался пока не думать, а некоторые виделись не очень и трудными, как та, например, с которой он уже справился. Небесный дух первым делом приказал найти мешок с двумя заколдованными шубами (Нанас понял потом, что так он называл малицы); перед тем как спрыгнуть с огненных нарт, он сбросил его на землю. Одну шубу должен будет надеть Нанас, когда затрещит волшебная коробочка, которая тоже была в мешке, а вторую следует надеть той девушке, Наде. Дух объяснил, что эти шубы защитят их от злого колдовства, которое духи наслали на землю, а коробочка будет подсказывать, где вред от него особенно силен и опасен. Дух показал на карте, с какой стороны он летел на огненных нартах, которые называл смешным и непонятным словом «сушка», и сказал, что мешок большой, размером примерно с Нанаса, да к тому же еще и красный, так что найти его будет легко. Это было последним, что сказал ему дух. Потом он снова закашлялся, побледнел и показал глазами, чтобы Нанас расстегнул его пятнистую малицу. Нанасу опять стало страшно, но ослушаться духа было еще страшней, и он все-таки догадался, за какую «собачку» нужно тянуть, чтобы разошелся длинный зубастый шов, идущий сверху вниз через всю эту странную одежду. На поясе под ней Нанас увидел красивые кожаные ножны, а в них… Сразу забыв и о страхе, и о том, что не мешало бы спросить разрешения, он вытянул оттуда большой металлический нож с лезвием длиной в две ладони. Нанас держал его в трясущейся от волнения руке и думал, что умрет на месте от зависти. Такого ножа не было ни у кого в сыйте, даже у Силадана и старейшин! Ножи из металла вообще имели не больше двух-трех десятков человек, да еще с десяток общих ножей держали специально для охоты и для забоя оленей. Но все они были очень старыми, с узкими и короткими источенными лезвиями, и ломались один за другим. А этот!.. Нанас не мог налюбоваться на прекрасное чудо, глядясь в его широкое блестящее лезвие, словно в водную гладь тихого омута. Но, высказав духу свое восхищение, он увидел, что тот лишь поморщился, то ли от боли, то ли давая понять, что нож ему не интересен. А потом снова стал делать глазами знаки, явно требуя, чтобы Нанас достал из-под малицы что-то еще. Пошире распахнув ее полы, юноша увидел изнутри на одной из них большой широкий карман, на сей раз обычный, безо всяких зубов. Он сунул туда руку и достал странную коричневую дощечку, которая была удивительна тем, что легко гнулась в руках. Небесный дух облегченно выдохнул, а Нанас продолжал вертеть дощечку, пока она внезапно не раскрылась, и лишь тогда он понял, что никакая это не дощечка, а множество сшитых с одной стороны и очень ровно обрезанных тонких листов такой же точно кожи, из которой была сделана карта. Только здесь все листы были белыми с обеих сторон, и также с обеих сторон их густо покрывали неровные, совсем некрасивые узоры: где-то синие, где-то черные, а ближе к концу «дощечки» – и вовсе будто начириканные тонким угольком. У Нанаса мелькнула мысль, что это, возможно, не узоры, а тоже буквы, только не человеческие, а те, которые уме ют писать и читать только духи. Тем более, на самом первом листе и впрямь были крупно написаны вполне обычные на вид буквы, из которых он узнал, правда, всего несколько. Нанас спросил, что ему с этим делать, но дух не ответил. И лишь тогда он увидел, что глаза небесного пришельца закрыты, лицо окаменело, и осознал, что хриплого, натужного дыхания не стало слышно. Если бы перед ним был человек, Нанас бы определенно решил, что тот умер. Дух же, разумеется, умереть не мог. Он либо продолжал играть с Нанасом в неведомую игру, либо улетел по своим делам, сбросив ненужное больше тело словно зимнюю малицу с наступлением лета. Нанас же сунул «дощечку» за пазуху, а чудо-нож вместе с новыми ножнами повесил себе на пояс, впервые за последние годы радуясь так, как умел лишь в детстве. Но перед этим он сделал то, о чем давно мечтал и что очень непросто было выполнить в сыйте: отбросил за спину капюшон, собрал в пучок свои длиннющие рыжие космы и откромсал их острым лезвием. Затем подрезал все время лезущую в глаза челку и остался очень доволен результатом. Старые ножны вместе с выглядевшим теперь нелепым костяным ножом он сначала хотел попросту выбросить, но потом, решив, что не в его положении разбрасываться вещами, просто снял их с пояса и, вернувшись к нартам, засунул поглубже в мешок со снедью. Сначала Нанас сделал небольшой крюк, объехав стороной то место, куда упали огненные нарты небесного духа. Оттуда до сих пор шел дым, хоть уже и не такой густой и черный, как поначалу. И запах. Нанас чуял его даже издалека, и этот запах пугал не меньше, чем сами нарты, – он был не просто незнакомым, а совершенно чужим, вселяющим в душу чувство опасности и наполняющим сердце зябкой, липкой жутью. Нанас бы с удовольствием обогнул это место еще дальше, но он боялся, что так может проехать и мешок с шубами. Зато Сейда рухнувшая с неба повозка, похоже, не пугала совсем, а, напротив, вызывала в нем живой интерес – даже не оглянувшись для порядка на хозяина, пес сразу же помчался именно к ней. Впрочем, вернулся он довольно быстро и выглядел странно, будто что-то его насторожило и озадачило. В желтых глазах не было и тени страха, но в них явно читалась тревога. Однако на вопрос хозяина, что же он там увидел, Сейд быстро отвел взгляд и занял свое привычное место справа от оленей. Мешок нашелся с самого края небольшого, занесенного снегом болота. Не увидеть его и впрямь было бы трудно – дух ничуть не преувеличил, сказав, что тот размерами с Нанаса. И он был таким ярким, что издали юноша принял его за огонь большого костра. Сейд тоже увидел мешок и помчался было к нему, но на полпути неожиданно остановился и замер, повернувшись к лесу. Постояв так не слишком долго, он мотнул головой, будто стряхивая что-то прилипшее к морде, а потом, опустив плоский нос к самому снегу, потрусил чуть в сторону от мешка и сделал вокруг него несколько сужающихся кругов. Возле самого мешка он уселся на снег и принял свою излюбленную позу каменного изваяния. Казалось, пес о чем-то крепко задумался. Стоило Нанасу выехать на болото и приблизиться к мешку, ему сразу стало понятно, что встревожило Сейда. Нанас с опаской оглянулся на оставшиеся позади деревья, достал притороченный изнутри кережи лук, натянул и закрепил тетиву и приготовил одну из двух стрел с металлическим наконечником. Десяток других были полностью деревянными, с обожженными для твердости остриями, но на них сейчас было мало надежды, поскольку то, что он увидел на снегу, мог оставить только очень большой зверь. Или… не зверь?..